О святителе Василии Великом

Во святых отец наш Василий был родом из Кесарии, расположенной в той части Каппадокии, которая лежит при Понте, – в древности она называлась также Мазакой. Он родился в 329 г.[122], а в 364 г. был возведен Евсевием Кесарийским на степень пресвитера[123]. Но спустя краткое время, уступая зависти Евсевия, он удалился в Понт и своим словом увлек за собой единодушного ему божественного Григория Назианзина[124]. После того как он стал во главе находившихся там монастырей и изложил для них установления и правила, он предался пустынному уединению, оправдывая себя жаждой совершеннейшего безмолвия. В 365 г.[125], узнав, что арианская ересь, распространившаяся при Валенте, готова проникнуть и в Каппадокию, он возвращается, отдает себя на служение Матери-Церкви, примиряется с Евсевием и доблестно стоит за православие[126]. Став епископом Кесарии после смерти Евсевия в 370 г.[127], он мужественно повел борьбу против ересей, распространенных в те времена. Так, он противостал епарху Модесту, который всевозможными способами пытался поколебать его благочестие, и смело обратился к нему с достопамятными словами: «Я и завтра останусь тем же, а ты не изменяй своего мнения, но исполни свои угрозы»[128]. Восемь лет[129] правив своей паствой, он преставился ко Господу. Среди прочих своих писаний (изданы в Париже в 1730 г.) всехвальный муж оставил нам и следующие канонические послания, необходимые для благочиния и устроения Церкви. Косвенно они утверждены правилами IV Всел. 1 и VII Всел. 1, а прямо – правилом VI Всел. 2 (этот Собор, сверх того, заимствовал многие правила Василия и сделал их своими), и через это утверждение они некоторым образом получили силу правил Вселенских соборов. Эти правила находятся во 2-м т. «Пандект» и в 1-м т. «Синодикона», с. 335[130].

С толкованиями

Первое его каноническое послание к Амфилохию, разделенное на 16 правил

Писание говорит: Неразумному, спрашивающему о мудрости, сочтется это за мудрость (Притч.17:28). Вопрос же мудрого, как видно, умудряет и неразумного, что по Божией благодати случается с нами всякий раз, когда мы получаем письма твоей трудолюбивой души. Ибо мы превосходим самих себя в знании и разумении, из самого вопроса научаясь тому многому, чего раньше не знали, и забота о том, как ответить, делается нашим учителем. Точно так и теперь, хотя мы никогда не задумывались над вопросами, которые ты задал, мы были вынуждены и рассмотреть их тщательно, и вспомнить, слышали ли что-нибудь от старейших, и сами размыслить над сходным с тем, чему мы научены.

Толкование

Многого смиренномудрия исполнено предисловие к настоящему посланию. Василий Великий начинает с изречения Приточника о том, что неразумный будет считаться мудрым, если спросит о мудрых вещах, а затем добавляет, что и, наоборот, вопрос мудрого умудряет и неразумного. Под мудрым Василий имеет в виду св. Амфилохия, который задал ему вопрос, под неразумным же и умудряемым – самого себя. Вслед за тем Василий говорит и о способе, которым он получает мудрость. Он рассказывает, что до того, как его спросили, он не размышлял о подобных вопросах, а после – стал внимательнее, потому что вспомнил то, что слышал от старейших, а также и сам рассудил о том, что согласно и сообразно с древним обычаем.

Вопрос о кафарах уже обсуждался прежде, и ты хорошо напомнил, что подобает следовать обычаям каждой местности, потому что и в то время рассуждавшие об их крещении думали различно. А крещение пепузин, мне кажется, не заслуживает никакого уважения, и я удивляюсь, как упустил это великий Дионисий, столь сведущий в правилах, ибо древние отцы рассудили принимать то крещение, которое ни в чем не отступает от веры. Потому иное они назвали ересями, иное – расколами, иное – самочинными сборищами. Ересями – в том случае, если некоторые совершенно отторглись и стали чуждыми по самой вере; расколами – если расходятся с другими во мнениях по неким церковным причинам и таким вопросам, которые можно разрешить; а самочинными сборищами назвали те собрания, которые составляют вышедшие из послушания пресвитеры или епископы и невежественный народ. Например, если некто после обличения в грехе был запрещен в священнослужении и не подчинился правилам, но присвоил себе председательство и священнослужение, а за ним последовали иные, оставив Кафолическую Церковь, – это самочинное сборище. А впасть в раскол – это придерживаться учения о покаянии, отличающегося от учения Церкви. Ересь же – это, например, учение манихеев, валентиниан, маркионитов и собственно этих пепузин, потому что здесь разногласие касается самой веры в Бога.

Итак, древними отцами было решено крещение еретиков совершенно отвергать, крещение раскольников, как еще находящихся в Церкви, принимать, а принадлежащих к самочинным сборищам, после того как они исправятся через должное покаяние и обращение, вновь присоединять к Церкви. Поэтому часто тех священнослужителей, которые последовали за еретиками, принимали в том же самом чине, после того как те покаялись.

Пепузины же совершенно очевидно являются еретиками, ибо они похулили Духа Святого, нечестиво и бесстыдно дав Монтану и Прискилле имя Утешителя. Потому и как обоготворяющие людей они достойны осуждения, и как оскорбившие Духа Святого сопоставлением Его с людьми повинны осуждению вечному, потому что хула на Духа Святого не прощается. Так на каком основании принимать их крещение, если они крестят во Отца и Сына и Монтана и Прискиллу? Ибо не крещены крестившиеся в то, что не было передано нам, а потому, хотя это и ускользнуло от великого Дионисия, нам не должно подражать заблуждению. Ведь эта несообразность явна и очевидна для всех, кто хотя бы немного способен рассуждать.

Кафары относятся к раскольникам. Однако древние, т. е. Киприан и наш Фирмилиан, рассудили вынести одно решение обо всех них, будь то кафары, энкратиты, гидропарастаты и апотактики. Ибо, хотя началом их отделения послужил раскол, но отделившиеся от Церкви уже не имели на себе благодати Духа Святого, ведь преподаяние ее прекратилось из-за того, что пресеклось преемство. Первые отступившие получили хиротонию от отцов и через возложение их рук имели дар духовный, но поскольку они отделились, то сделались мирянами и уже не имели власти ни крестить, ни рукополагать и не могли передать другим благодать Духа Святого, от которой сами отпали. Поэтому отцы повелели тех, которые приняли от них крещение, как крещенных мирянами, очищать истинным крещением Церкви, если они к ней приходят. Но поскольку некоторые асийские отцы однозначно решили ради попечения о многих принять их крещение, пусть оно будет принято.

А нам следует рассудить об ухищрении энкратитов: чтобы затруднительно было принять их в Церковь, они постарались предотвращать это впредь собственным крещением и потому извратили даже собственный обычай. Итак, я полагаю, что, поскольку о них ничего ясно не сказано, нам следовало бы отвергать их крещение, и если кто-либо принял от них крещение, а потом пришел в Церковь, то крестить его. Однако если это станет препятствием к всеобщему благоустройству, нужно опять воспользоваться обычаем и последовать отцам, по икономии установившим то, что необходимо для нас. А иначе я опасаюсь, как бы нам, желая удержать их от поспешности в крещении, строгостью решения (προτάσεως)[131] не положить препятствия для спасаемых. Если же они сохраняют наше крещение, это да не смущает нас: мы не обязаны воздавать им благодарность, но должны повиноваться строгости правил. Но во всяком случае пусть будет установлено, чтобы приходящие к Церкви из крещенных ими принимали помазание от верных и потом приступали к таинствам. Знаю, что братьев из окружения Зония (Zώνιον)[132] и Саторнина, принадлежавших этому обществу, мы приняли на епископскую кафедру. И потому связанных с их обществом мы уже не можем отлучать от Церкви, поскольку тем, что приняли их епископов, мы установили как бы некое правило общения с ними.

(Апост. 46; I Всел. 8; II Всел. 7; VI Всел. 95; Лаодик. 7.)

Толкование

После предисловия святой последовательно отвечает на вопросы Амфилохия. Собираясь сказать о крещении раскольников кафаров, или же новациан, и еретиков пепузин (см. о них примеч. к II Всел. 7), или же монтанистов, он начинает свою речь издалека, в более общем смысле, приводя такое разделение у древних отцов, согласно которому иные называются еретиками, иные – раскольниками, иные – устраивающими самочинное сборище. И входящие в самочинное сборище – это непокорные пресвитеры и епископы, которые были, согласно правилам, извержены из священства, поскольку впали в прегрешения. Не желая добровольно подчиниться правилам, они сами оправдали себя и присвоили себе права архиерейства и священства, а за ними последовали и другие, отделившись от Кафолической Церкви. Раскольниками называются те, которые находятся в разногласии с Кафолической Церковью не по догматам веры, но по неким церковный вопросам, легко разрешимым. Еретиками называются те, у которых различие касается непосредственно самой веры в Бога, т. е. они отделились от православных в вере и догматах и совершенно удалились от них[133].

Входящие в самочинное сборище воссоединяются с Церковью через одно подобающее покаяние и обращение, и те, кто у них были иереями и клириками, а затем обратились к Церкви, принимаются в том же чине и сане, в каком находились раньше[134]. А еретики, к числу которых относятся манихеи, валентиниане и маркиониты (см. о них примеч. к VI Всел. 95), а также эти самые пепузины, о которых идет речь, и пр., если обращаются к православию, то, подобно язычникам, принимают крещение, поскольку древние отцы рассудили признавать только то крещение, которое ни в чем не отступает от веры. А крещение еретиков, поскольку оно вне правой веры, они решили совершенно отвергать. Поэтому, следовательно, и пепузины, поскольку принимают крещение не согласно с преданием, т. е. крестятся не в Отца, Сына и Святого Духа, но в Отца, Сына и Монтана и Прискиллу, и тем самым хулят Святого Духа (а такая хула не прощается), приписывая имя Утешителя смертным людям и обоготворяя людей, – явные еретики, а потому и нужно, если они обратятся, крестить их. Хотя Дионисий (имеется в виду Александрийский) говорит, что крестить их не надо, но в этом он заблуждается и здесь нам не нужно следовать ему.

А о раскольниках утвердились два мнения. С одной стороны, св. Киприан и два африканских Собора под его председательством (см. его правило), а также Собор в Иконии во главе со св. Фирмилианом (которого Василий называет «нашим», поскольку он был епископом Кесарии), придерживаясь акривии, постановили, что кафары, о которых идет речь, энкратиты, апотактики (см. примеч. к VI Всел. 95), гидропарастаты (см. примеч. к VI Всел. 32) и вообще все раскольники, если они приходят в Кафолическую Церковь, должны быть крещены. Ведь хотя первые священнослужители у раскольников имели от Церкви дар рукополагать и крестить, но после того, как они однажды откололись от целого тела Церкви[135], они потеряли этот дар и не могут больше крестить и рукополагать других и вообще преподавать благодать, которой они лишились через раскол. Поэтому крещенные ими считаются получившими крещение от мирян, почему и нуждаются в том, чтобы их крестили.

С другой стороны, некоторые асийские епископы приняли их крещение ради икономии и снисхождения, а не в соответствии с акривией и отнеслись к раскольникам так, как если бы они еще были членами Церкви. А потому, сообразно с мнением этих отцов, пусть крещение таковых будет принято. Впрочем, раскольников-энкратитов, в отличие от других, надлежит крестить, если они обратятся, в соответствии с акривией правил, потому что они изобрели собственное крещение, исказив предание о крещении[136], и потому что о них не было вынесено особого и ясного решения, как нужно их принимать. А если они сами не перекрещивают наших православных, приходящих к ним, это не должно нас смущать и вызывать сомнения в том, перекрещивать ли и нам приходящих от них. Однако если само то, что мы крестим их в случае обращения, послужит препятствием для общего снисхождения и икономии, которую отцы применили ко всем раскольникам, тогда последуем этой икономии и мы, чтобы суровостью своего постановления не заставить их пренебрегать крещением, поскольку они могут устыдиться, что их крестят словно совершенно неверных, и, следовательно, этим мы воспрепятствуем их спасению. И коротко сказать, те, которые приняли крещение энкратитов, если обратятся в православие, должны непременно принять от верных помазание святым миром и потом причаститься. И поскольку мы приняли епископов этих самых энкратитов и их хиротонии, тем самым мы на деле установили как бы некое правило и согласились с тем, что они не отделены от Кафолической Церкви.

Смотри также толкование Апост. 46, I Всел. 8 и II Всел. 7[137].

Умышленно погубившая в себе зачатый плод подлежит наказанию за убийство. А точного расследования того, сформировался ли плод или нет, у нас не бывает. Ведь виновную в этом случае наказывают за то, что она покушалась не только на дитя, которое должно было родиться, но и на саму себя, потому что очень часто женщины от таких попыток умирают. К этому прибавляется и гибель плода, второе убийство, потому что женщины отваживаются на это умышленно. Впрочем, не должно время их покаяния продлевать до исхода из жизни, но следует их принимать по истечении 10 лет, а уврачевание определять не временем, но образом покаяния.

(Апост. 66; Анкир. 21; VI Всел. 91; Василия Велик. 80; I Всел. 12.)

Толкование

Настоящее правило определяет, что та женщина, которая умышленно умертвит дитя, зачатое ею во чреве: вкусит ли травы или ядовитых снадобий, или поднимет тяжесть свыше своей силы, или убьет какими-то иными способами, – убийца. А такого различия, которое проводили иудеи, мы не делаем, т. е. не различаем, было ли дитя, которое убито и вышло из утробы, еще бесформенно, как одни кусок мяса, или уже сформировалось, имело черты и целостные члены человека[138]. Ведь из-за такого способа умерщвления не только погибает плод во чреве, но часто и сама беременная женщина умирает вместе с плодом, так что за двойное убийство те, кто поступают описанным образом, получают наказание убийц, мужчины они или женщины. Однако их наказывают отлучением от Таин не на всю жизнь, но, ради человеколюбия, только на 10 лет, т. е. дают епитимию невольных убийц (по Василия Велик. 57). Но покаяние таковых следует измерять не временем, а образом их покаяния. Следовательно, если они каются горячо, духовник уменьшает эти 10 лет епитимии; если же нерадиво – увеличивает.

Смотри Апост. 66, VI Всел. 91, а также прочти I Всел. 12.

Диакон, который после принятия диаконства впал в блуд, да будет отстранен от диаконского служения; но, изгнанный на место для мирян, да не будет лишен общения, потому что существует древнее правило – ниспадших со своей степени подвергать только этому образу наказания, в чем древние следовали, как я полагаю, такому закону: Не мсти дважды за одно и то же (см. Наум.1:9). А другая причина заключается в том, что состоящие в чине мирян, если оказываются извержены с места верных, снова принимаются на то место, с которого ниспали, а диакон раз и навсегда получает достаточное наказание извержения. Поэтому, так как диаконство ему не возвращается, ограничились одним этим наказанием. И так по уставам. А вообще, самое верное уврачевание – это удаление от греха. Потому тот, кто отверг благодать ради плотского удовольствия, если с сердечным сокрушением и всяческим порабощением себя воздержанию откажется от удовольствий, через которые пал, то представит нам совершенное доказательство своего исцеления. Итак, нам должно знать и то и другое: и свойственное акривии, и свойственное обычаю, – а с теми, которые не принимают совершенства, поступать в соответствии с показанным в предании образцом.

Толкование

Если диакон после хиротонии впадет в блуд, его извергают из диаконского сана, согласно этому правилу, и изгоняют на место мирян, но не отлучают от общения[139], т. е. от стояния и молитвы с верными. Иначе говоря, он не отлучается от Церкви, как оглашенные (однако и не причащается), поскольку Апост. 25 (прочти его) наказывает таких только извержением без отлучения от Церкви. Одна причина этому – то, что правило следует изречению «Да не накажешь два раза за одно и то же преступление», а другая (это Василий говорит от себя) – то, что миряне, если согрешают, изгоняются с места верных, т. е. не допускаются до стояния с верными в Церкви, а после того, как пройдет определенное для них время покаяния, опять возвращаются на то же место. Диакон же (и вообще любой священнослужитель), после того как его один раз извергли, и он лишился диаконского сана, уже не получает его снова (см. 2-е примеч. к Апост. 28). Итак, говорит святой, поскольку в другой раз диаконство ему не преподается, то древние, т. е. апостольские, правила и ограничили наказание извержением, постановив: «Пусть будет извержен, но не отлучен». Именно это и есть епитимия, которую правила обычно назначают впавшим в блуд диаконам, т. е. только извержение.

Однако общее, совершенное и действительное исцеление для них – это воздержание от греха и удаление от удовольствий, которыми они были порабощены и из-за которых потеряли благодать священства, с сокрушением, воздержанием и всяким иным утеснением себя и злостраданием.

Об остальной части этого правила, содержащей учение об обычае и акривии[140], смотри в примеч. к I Всел. 12, а особенно в примеч. к VI Всел. 102: там мы дословно приводим и толкуем ее.

О троебрачных и многобрачных мы вынесли в правиле то же определение, что и о второбрачных, по аналогии: второбрачным назначают год, но иные – два; а троебрачных отлучают на три, а часто и на четыре года. Ведь такое сожительство называют не браком, но многобрачием, а скорее – ограниченным блудом. Поэтому и Господь сказал самарянке, которая одного за другим сменила пять мужей: и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе (Ин.4:18), так как преступившие меру двоебрачия уже недостойны называться именем мужа или жены. А мы не из правила, но следуя нашим предшественникам, приняли обычай накладывать на троебрачных пятилетнее отлучение. Впрочем, должно не вовсе преграждать им вход в Церковь, но на два или три года удостаивать их слушания, а после этого позволять стоять с верными, но удерживать от приобщения Блага141; и когда таким образом они покажут некоторый плод покаяния, возвращать на место приобщения.

Толкование

О троебрачии настоящее правило говорит, что древние отцы троебрачие называли не браком, а многобрачием (и вероятно, здесь имеются в виду отцы Собора в Неокесарии: они в 3-м правиле называют третий брак многобрачием) или, лучше сказать, блудом, который простирается не на всех женщин, а останавливается на одной. Поэтому как женщины, в третий раз вышедшие замуж, не достойны называться женами своих третьих мужей, так и мужчины, которые в третий раз женились, не достойны называться мужьями своих третьих жен. Поэтому и Господь сказал самарянке, бывшей замужем за пятью мужчинами: «Муж, которого имеешь ныне, – незаконный и, следовательно, не достоин называться твоим мужем». Итак, этих троебрачных, или же многобрачных, некоторые наказывают аналогично второбрачным, а именно: поскольку и второбрачных одни наказывают на один год, другие – на два, то и троебрачных наказывают на три и на четыре года, по аналогии с временем епитимии для второбрачных. Однако по обычаю предшественников, а не по правилу, их подвергают наказанию на пять лет. Впрочем, их не следует совершенно извергать из Церкви, как плачущих вне врат: пусть два или три года слушают Писание и после этого стоят с верными, но не причащаются; и явив таким образом плод покаяния, пусть приступят к причащению.

Смотри также толкование Неокесар. 3 и 7 и изображение храма в конце книги.

Еретиков, кающихся при исходе из жизни, следует принимать. Но принимать, разумеется, не без рассуждения, а испытывая, показывают ли они истинное покаяние и имеют ли плоды, свидетельствующие о стремлении спастись.

Толкование

Поскольку некоторые недоумевали, нужно ли принимать в общение еретиков, если они в конце своей жизни раскаиваются, то святой в настоящем правиле отвечает, что их следует принимать, но не просто и как случится, а испытывать: поистине ли они каются, оставляют свои еретические догматы и являют плоды покаяния.

Смотри II Всел. 7 и Неокесар. 12.

Блуд посвященных Богу (τῶν κανονικῶν) не считать браком, но всеми способами расторгать их сожительство. Это и Церкви полезно для ее безопасности, и еретикам не даст против нас повода говорить, что мы будто бы привлекаем к себе дозволением свободно грешить.

Толкование

Настоящее правило определяет, что если посвященные Богу, т. е. священнослужители, клирики, монахи или монахини, впадут в блуд, то архиерей не должен позволять им венчаться и жить вместе, как прочим супружеский парам, но должен любым способом расторгнуть их беззаконное сожительство, даже если они уже и обвенчались[142]. Это разлучение приносит Церкви много пользы: другой уже не совершит подобного поступка; достоинством священства и монашеского обета не будут пренебрегать; у еретиков не найдется повода обвинять нас в том, что мы позволяем священнослужителям и монахам, не расторгая их беззаконные браки, пребывать и сожительствовать во грехе, ради того чтобы привлечь еретиков к нашей вере позволением свободно грешить.

Смотри также толкование Апост. 26, IV Всел. 16 и примеч. к VI Всел. 6.

Мужеложцы, скотоложцы, убийцы, отравители, прелюбодеи и идолослужители заслуживают одинакового наказания, поэтому то правило, которым руководствуешься в отношении одних, соблюдай и по отношению к другим. А в принятии тех, которые 30 лет каялись в нечистоте, совершенной по неведению, нам не следовало даже и сомневаться. Ведь и неведение, и добровольное исповедание, и удаление от общения в течение столь продолжительного времени делают их достойными снисхождения. Ведь едва ли не целое человеческое поколение они были преданы сатане, чтобы научиться не бесчинствовать. Так что прикажи их принять незамедлительно, в особенности если их слезы склоняют тебя к милосердию и эти люди показывают жизнь, достойную сострадания.

Толкование

Сходному наказанию и епитимии настоящее правило подвергает мужеложцев и скотоложцев (прочти о них Анкир. 16), убийц (см. Апост. 66), отравителей (см. VI Всел. 61), прелюбодеев (см. Апост. 48 и VI Всел. 87) и идолослужителей, т. е. или, как полагают Вальсамон и Зонара, колдунов, потому что они призывают бесов, или, по мнению других, тех, кто в трудных обстоятельствах отрекся от Христа и принес жертвы идолам (см. также I Всел. 11). Все они подвергаются одному и тому же наказанию – не в смысле определенной продолжительности епитимии, потому что одни из них получают епитимию на более продолжительное время, другие – на менее, как определено это в соответствующих местах и правилах, но в том смысле, что все они подвергаются епитимии многолетней, по Зонаре, и всех их низводят на четыре степени покаяния, по Вальсамону.

А тех, которые каялись 30 лет в плотской нечистоте, совершенной в неведении (могло статься, что они вступили в связь с родственницей, не зная о своем родстве, или совершили что-то подобное), следует без сомнения допустить до приобщения Таин по многим причинам: ради того, что грех совершен в неведении; ради добровольного их исповедания; ради слез и явленной ими жизни, заслуживающей милости, и ради понесенной ими многолетней епитимии. Ведь эти люди, поскольку их отлучили от общения с верными, почти целое человеческое поколение были преданы сатане, чтобы научились и они, как тот преданный сатане коринфянин143, не совершать таких нечистых дел.

Согласование

Тот же Василий в своем 62-м правиле наказывает мужеложцев на 15 лет, как и прелюбодеев. А Григорий Нисский в 4-м правиле – на 18 и говорит, что это обида, причиненная чужому роду, и притом вопреки естеству. Постник в 18-м своем правиле возбраняет мужеложцу общение на три года и налагает на него пост, сухоядение и поклоны. В 19-м правиле Постник говорит, что если мальчик подвергнется растлению, он впоследствии не может стать иереем, исключая тот случай, когда он принял истечение только в бедра. Бог в книге Левит повелевает умерщвлять мужеложцев: Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, они повинны (Лев.20:13)[144].

Поднявший в гневе секиру на свою жену – убийца. Но прекрасно и достойно твоего благоразумия, что ты напомнил мне о том, что нужно сказать об этом подробнее, так как между преднамеренным и непреднамеренным много различий. Ведь если кто-либо, бросая камень в собаку или дерево, случайно попал в человека, то он сделал это совершенно непреднамеренно и мысль его была далека от этого. Его целью было прогнать зверя или сбить с дерева плод, однако волею обстоятельств под удар попал случайный прохожий, поэтому произошедшее – непреднамеренно. Непреднамеренно и то, если человек с целью вразумления, без жестокости будет бить другого ремнем или посохом, а тот умрет. Ведь здесь принимается во внимание намерение: человек хотел исправить согрешающего, а не убить.

Подобным образом к непреднамеренному причисляется и тот случай, когда кто-либо, защищаясь в драке, нещадно ударит палкой или рукой по жизненно важным органам, чтобы причинить противнику боль, а не чтобы вовсе убить его. Однако это уже приближается к преднамеренному убийству: явно, что прибегнувший к такому средству для защиты или нанесший неосмотрительный удар не щадит человека потому, что сам объят страстью. К непреднамеренному убийству причисляется также и то, когда кто-либо нанес удар тяжелой палкой или камнем больше, чем по силам человеку, однако имел в мыслях одно, а сделал другое: в гневе нанес столь сильный удар, что получивший его умер, хотя у первого было намерение, может быть, ранить, а не совершенно умертвить.

Но взявший меч или нечто подобное не имеет никакого извинения, а тем более – метнувший секиру. Ведь он ударил не рукой, так чтобы сила удара зависела от него, а нанес рану так, что тяжесть железного оружия, его острота и бросок с дальнего расстояния неизбежно сделали удар гибельным. Также совершенно преднамеренно – и тут нет никакого сомнения – такое убийство, как у разбойников или при вражеских набегах. Разбойники убивают из-за денег, избавляясь от улик. А на войне убивают, намереваясь не устрашить, не вразумить, но очевидным образом уничтожить противников. Кроме того, если некто приготовил магическое снадобье с другой целью, но умертвил им человека, – это мы причисляем к преднамеренному убийству. Например, женщины часто пытаются привлечь к себе мужчин магическими заговорами и узлами, а также дают им снадобья, помрачающие рассудок. Такие убийцы, пусть даже они, замышляя одно, сделали другое, причисляются к вольным убийцам за свое колдовское и запрещенное дело. И те женщины, которые дают средства, вызывающие выкидыш, – тоже убийцы, как и те, которые принимают отравы, убивающие плод.

Толкование

Поскольку святого спросили об убийствах преднамеренных и непреднамеренных, он отвечает на это в настоящем правиле и рассуждает, какие убийства преднамеренные и произвольные, какие не преднамеренны и совершены без воли человека, а какие близки к преднамеренным.

Непреднамеренные убийства – такие, когда кто-то бросит камень в зверя или дерево, а ударит случайно проходящего там человека и убьет его; а также если, желая вразумить кого-то, без жестокости накажет его ремнем или небольшой палкой и случится так, что наказанный умрет.

Произвольные и преднамеренные убийства – такие, когда кто-либо, держа топор в руке или метнув его, в гневе ударит им свою жену или другого, и тот умрет; а также если возьмет для этого нож, ружье или что-то подобное. Преднамеренно убивают грабители, чтобы похитить деньги, и враги, а также те женщины и мужчины, которые приготовляют магические напитки и дают их другим, чтобы вызвать у них плотское влечение к себе, а те, выпив их, помрачаются рассудком и умирают. Подобным образом преднамеренно убивают и те, которые дают и принимают ядовитые травы с целью умертвить младенца в своем чреве (об этом отдельно см. VI Всел. 91).

Убийства непроизвольные, но близкие к преднамеренным, – такие, когда в драке кто-то безжалостно ударит своего противника в жизненно важное место палкой или своей рукой и человек от удара умрет, а также такие, когда кто-то для удара выберет тяжелую палку и большой камень, сверх человеческой силы, и выйдет так, что получивший удар умрет.

Смотри также Апост. 66.

Изречение Господа о том, что не позволяется расторгать брак, кроме вины прелюбодеяния (Мф.5:32; 19:7), в соответствии с его смыслом, равно относится к мужчинам и женщинам. Однако обычай не таков, но по отношению к женщинам мы находим большую строгость, потому что апостол говорит: Совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею145, а Иеремия: «Если станет женой мужу иному, да не возвратится к мужу своему, но, оскверняясь, осквернена будет» (см. Иер.3:1); и еще: Содержащий прелюбодейку – безумен и нечестив (Притч.18:23). Однако же обычай повелевает, чтобы женщины держались своих мужей даже в том случае, если те и прелюбодействуют, и пребывают в блуде, так что не знаю, можно ли назвать прелюбодейкой ту, которая сожительствует с мужем, оставленным своей женой. Здесь упрек относится к той, которая оставила своего мужа: по какой причине она оставила брачную жизнь? Если ее били, а она не могла снести побоев, надлежало скорее терпеть, чем разводиться с живущим с ней в браке; если не выносила материального ущерба, то и эта причина не уважительна. Если же из-за того, что он жил в блуде, то в обычае церковном мы не находим такого правила, даже более того, жене велено не отлучаться и от неверующего мужа, но оставаться с ним, потому что исход не известен: Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? (1Кор.7:16). Так что оставившая мужа – прелюбодейка, если ушла к другому мужу. А оставленный заслуживает снисхождения, и сожительствующая с ним не осуждается. Впрочем, если муж, оставив жену, ушел к другой, то и он прелюбодей, потому что вынуждает свою жену прелюбодействовать, и живущая с ним – прелюбодейка, потому что увлекла к себе чужого мужа.

(Апост. 48; VI Всел. 87; Анкир. 20; Карфаг. 113; Василия Велик. 21; Тимофея Александр. 15.)

Толкование

Изречение Господа повелевает, чтобы муж и жена равным образом не разлучались друг с другом, за исключением только случая, если одна или другая сторона совершит блуд или прелюбодеяние. Однако обычай повелевает, чтобы мужья разлучались со своими женами, если те впадут в блуд или прелюбодеяние с другим[146], согласно словам апостола, Иеремии и Приточника; но женщины не должны разлучаться со своими мужьями, даже если те блудодействуют и прелюбодействуют с другими. Так что, согласно этому обычаю, если женщина выйдет замуж за мужчину, которого жена оставила как блудника и прелюбодея, то я недоумеваю, может ли упомянутая женщина считаться прелюбодейкой, ведь грех развода падает не на мужа, а на жену, которая его оставила. У нее нет права оставлять своего мужа: пусть даже он бьет ее – следует терпеть и не разводиться; если даже растратит ее приданое, если даже блудодействует с другими женщинами – она должна терпеть. Да что я говорю? Даже если ее муж неверующий[147], она не должна разводиться с ним, как говорит Павел, но пусть жена живет с мужем, вероятно для того, чтобы своим примером обратить его к богопознанию. Таким образом, женщина, оставившая своего мужа, – прелюбодейка, если выйдет за другого; а самому оставленному мужу, если он возьмет другую жену, снисходят и взятую им вторую жену не осуждают как прелюбодейку. Однако если и муж оставит свою жену не по вине блуда и возьмет другую, он прелюбодей, потому что заставил свою жену совершить прелюбодеяние, в том случае когда она вышла замуж за другого еще при живом первом муже. И вторая его жена также прелюбодейка, потому что вышла замуж за чужого мужа еще при живой первой его жене.

Смотри также примеч. к Апост. 48 и в правиле VI Всел. 87 ту его часть, которая дословно взята из этого правила.

Тех, которые клянутся не принимать хиротонии, если они произнесли это с клятвой, не должно вынуждать к клятвопреступлению. Ведь если, как кажется, и существует некое правило, извиняющее таковых, однако мы по опыту знаем, что клятвопреступники не бывают благоуспешны (οὐκ εὐοδοῦνται)[148]. Но следует принимать во внимание и вид клятвы, и ее слова, и расположение, с каким они ее произнесли, и малейшие добавления в словах, так что если ниоткуда нет никакого оправдания, таковых следует совершенно оставлять. А в деле Севира, т. е. пресвитера, рукоположенного Севиром, мне кажется, существует такой выход из положения (если и ты так же считаешь): прикажи подчинить Масадам то село, которое подчиняется Мистии и в которое был определен этот человек. Таким образом и он не преступит своей клятвы, потому что не оставит этого места, и Лонгин, имея при себе Кириака, не опустошит церковь, и душа его самого не подвергнется осуждению за праздность, и мы, как нам кажется, не сделаем ничего вопреки правилам, снисходя Кириаку, который поклялся оставаться в Минданах[149], но согласился с перемещением. Ведь возвращение будет соблюдением клятвы, а то, что он уступил распоряжению, не вменится ему в клятвопреступление, потому что к клятве не было прибавлено, что он даже на малое время не покинет Минданы, но было сказано, что будет оставаться там в последующее время. А Севира, оправдывающегося забывчивостью, мы простим, хоть и скажем, что Знающий тайное не позволит, чтобы Его Церковь бесчестил тот, кто с самого начала преступил правила: связал клятвой вопреки Евангелию и научил преступить клятву переходом в иное место, а теперь лжет, притворяясь забывчивым. Но поскольку мы не судьи сердец, а судим по тому, что услышали, то предоставим отмщение Господу, а сами примем его, не разбирая дела и извиняя человеческую немощь – забывчивость.

Толкование

Поскольку некоторые, когда их призывали к рукоположению, дали клятву, что рукоположения не примут, то настоящее правило повелевает, чтобы таких не принуждали к рукоположению и, следовательно, к тому, чтобы они преступали данную ими клятву. Хотя и кажется, что можно извинить и разрешить по некоторому правилу[150] узы тех, кто сам дал клятву и самого себя связал в том, чтобы делать или не делать некую вещь, но вместе с тем мы по опыту знаем, что те, которые преступили свои клятвы, не бывают благоуспешны, не считаются благоугодными и приятными Богу, но Бог попускает им впадать в искушение. Однако в таких случаях нужно принимать во внимание и вид клятвы, т. е. поклялся ли человек Богом или чем-то другим, и выражения поклявшегося, и расположение и намерение, с каким он клялся, т. е. не клялся ли он по увлечению или малодушию, а не с намерением твердым и неизменным; учитывать нужно и малейшие дополнения, которые были сделаны к словам клятвы. В том случае, если не будет никакой возможности изыскать какого-либо справедливого оправдания, чтобы разрешить данную клятву, следует позволить таковым хранить свою клятву и не вынуждать их преступать ее.

А дело Севира, как представляется, заключалось в следующем. Некто по имени Лонгин владел поместьем, которое называлось Минданы и относилось к епископской области Мистии. Севир, епископ Масад, хиротонисал для церкви этого поместья пресвитера, некоего Кириака, и заставил его поклясться, что тот останется там и будет подчиняться Масадской епископии. Но епископ Мистии, в ведении которого находилось это поместье, узнав об этом, запретил Кириаку священнодействовать в этой церкви, потому что он был рукоположен другим. Поэтому Кириак перешел в другую церковь, а Лонгин, хозяин поместья, от досады начал угрожать, что разрушит церковь или оставит ее в запустении.

Одним словом, Василия Великого спросили об этом случае, и он ответил, что поместье следует передать во власть Масадской епископии, пусть даже оно и принадлежало другой области, а пресвитер Кириак пусть вернется и священнодействует там, поскольку таким образом и он сохранит данную им клятву, и Лонгин не приведет церковь в запустение, и, следовательно, его душа не будет осуждена за праздность, на которую он обрек бы ее, лишив божественных песнопений. И мы, говорит Василий, не поступим вопреки канонам, возвращая Кириака в его церковь, поскольку, возвращаясь туда, он не преступит своей клятвы. Ведь, хотя он и отлучался на некоторое время, однако, поскольку он не прибавил к своей клятве, что не будет отлучаться от поместья в Минданах даже на краткое время, то это не считается клятвопреступлением[151]. А Севира, поскольку он оправдывается тем, что забыл, что это поместье принадлежало чужой епископской области, и потому хиротонисал туда пресвитера, нам надлежит простить. Пусть он и совершил три зла вопреки правилам, а именно: принудил к клятве Кириака, что противно священному Евангелию; побудил нарушить клятву этим перемещением; и лжет, говоря, что забыл, – но поскольку мы не сердцеведцы, то прощаем его и принимаем без разбора дéла, ради немощи забывчивости, а Господу предоставляем воздать ему отмщение.

Смотри также VI Всел. 94.

Совершивший невольное убийство достаточно наказан за 11 лет. Очевидно, что в отношении избитых нам нужно соблюдать Моисеево постановление (Исх.21:18–19) и того, кто слег от полученных им ударов, но снова стал ходить, опираясь на палку, не будем считать убитым. А если он и не оправился после ударов, но тот, кто бил, не хотел его убить, то хотя бивший – убийца, однако же, судя по намерению, невольный.

(Апост. 66; VI Всел. 91; Анкир. 21, 23; Василия Велик. 2, 13, 43, 54, 56, 57; Афанасия Велик. 1; Григория Нис. 5.)

Толкование

Некто, совершив невольное убийство, 11 лет провел в покаянии, отлученный от таинств. Когда святого спросили об этом, он ответил в настоящем правиле, что такой епитимии достаточно и должно снять с него отлучение[152]. И прибавил, что в отношении тех, кто был избит, нужно соблюдать постановления Моисеева закона. А там говорится, что если кто-то будет избит и от побоев сляжет в постель, но потом встанет и сможет передвигаться с палкой из-за последствий болезни, а умрет позднее, то сам он не считается убитым, а избивший его не считается убийцей. К этому Моисееву постановлению св. Василий прибавляет, что если избитый не оправится после побоев, но умрет, то избивший его – убийца, но такой, который убил невольно, а не умышленно, потому что хотел не убить, а только избить.

Смотри также Апост. 66.

Второбрачных правило совершенно не допускает до служения.

(Апост. 17.)

Толкование

Правилом здесь святой называет Апост. 17. Прочти его вместе с толкованием.

Мне кажется, что наши отцы не считали убийства на войне убийствами из снисхождения к защитникам целомудрия и благочестия. Но, может быть, не худо посоветовать, чтобы они, как имеющие нечистые руки, в продолжение трех лет удерживались только от приобщения.

(Апост. 66; VI Всел. 91; Анкир. 21, 23; Василия Велик. 12, 43, 54, 56, 57; Афанасия Велик. 1; Григория Нис. 5.)

Толкование

Под отцами здесь Василий Великий имеет в виду Афанасия Великого и единодушных с ним. Так, Афанасий Великий в послании к Аммуну говорит, что убийство врагов на войне законно и достойно похвалы. А Василий объясняет и причину, почему древние отцы его прощали, именно потому, что убивающие на войне сражаются за веру и сохранение целомудрия. Ведь если варвары и неверные однажды захватят власть, то не останется ни благочестия, которое они уничтожат, утвердив собственное зловерие, ни целомудрия и хранения чести, поскольку варвары будут везде насиловать и растлевать девиц и юношей. И затем св. Василий прибавляет от себя не обязательное правило, но ненавязчивый совет: хотя древние отцы не считали убивающих на войне убийцами, однако же из-за того, что руки убийц нечисты от крови, лучше было бы им воздерживаться три года от одного лишь причастия Таин (т. е. их не изгоняют из храма, как прочих кающихся)[153].

Смотри также Апост. 66.

Кто берет лихву, тот, при условии, что согласится неправедную прибыль издержать на бедных и впредь избавиться от недуга сребролюбия, может быть принят в священство.

Толкование

Настоящее правило определяет, что если кто-либо, будучи мирянином, получал проценты со своих денег, то при условии, что он издержит на бедных неправедную прибыль, т. е. полученные проценты (обрати внимание, как называются проценты – неправедными, пусть даже их получают миряне), и впредь прекратит их брать, он может стать священником. От противного подразумевается, что не разделивший денежные проценты на бедных, священником стать не может.

Удивляюсь я, что при исследовании Писания ты требуешь буквальной точности и считаешь искусственный образ выражения в таком переводе, который передает смысл Писания, но не предлагает того, что собственно обозначено еврейским выражением. Поскольку же вопроса, предложенного человеком любознательным, не должно оставлять без ответа, то скажем: птицы небесные и рыбы морские (Пс.8:9) и при создании мира имели одно и то же происхождение, потому что оба рода изведены из воды (Быт.1:20). Причина этого в одном общем свойстве того и другого рода: одни плавают в воде, а другие плывут по воздуху, почему и упомянуто о них вместе. А что касается следующего выражения, если отнести его к рыбам – не будет согласованности, а если ко всему живущему в водах, то оно весьма подходяще. Ибо человеку покорены птицы небесные и рыбы морские, и не они только, но и всё проходящее стези морские. И действительно, не всё, что живет в воде, является рыбой, например, китообразные: киты, рыбы-молоты, дельфины, тюлени, – и еще морские коньки, собачки, пилорылы, меченосы и морские коровы, а если угодно, и медузы, морские гребешки и все покрытые раковиной животные, из которых ни одно не рыба, и все, которые преходят стези морские. Так что существует три вида: птицы небесные, рыбы морские и те из животных, которые обитают в воде и хотя отличаются от рыб, но тоже преходят стези морские.

Толкование

Хотя не ясно, каким был вопрос, но, судя по ответу, Амфилохий спросил Василия, почему Давид, говоря в 8-м псалме о человеке: Все покорил под ноги его... птиц небесных и рыб морских, проходящих стези морские, во-первых, соединил птиц небесных и рыб морских и, во-вторых, грамматически связал слова проходящих стези морские не со словом рыб, как следовало бы в соответствии с грамматикой, а со словом птиц154. На первое недоумение святой отвечает, что причина, по которой Давид соединил в речи птиц и рыб, в том, что оба рода этих животных созданы из воды и имеют одно и то же свойство: как рыбы плавают в воде, действуя своими маленькими плавниками как веслами, а хвостом – как рулем, так и птицы плавают в воздухе, крыльями действуя как лопастями, а хвостом – как рулем.

А на второе недоумение св. Василий отвечает, что проходящие стези морские относится не к рыбам, а ко всем животным, обитающим в воде[155]. Таковы, например, гигантские киты; моллюски, покрытые раковиной, т. е. гребешки и пр.; ракообразные, например креветки и крабы; и моллюски вообще, например каракатицы, осьминоги, кальмары и пр. Все эти животные не называются рыбами. Итак, Давид говорит, что человеку покорены три рода животных, происшедших из воды: птицы, рыбы и все прочие, живущие в воде, но не относящиеся к рыбам (это помимо четвероногих животных, которые сотворены из земли).

А Нееман великий не пред Господом, но пред господином своим156 (4Цар.5:1), т. е. он был одним из влиятельных людей у царя сирийского. Посему тщательно вникай в Писание и там же найдешь разрешение вопроса.

Толкование

На вопрос, почему Писание называет Неемана великим, святой отвечает, что Нееман был велик не перед Господом, т. е. не перед Богом, но перед своим господином, сирийским царем, о чем и свидетельствуют слова божественного Писания: И Нееман, воена- чалъник царя Сирийского, был великий человек пред господином своим (4Цар.5:1).

Того же к тому же второе каноническое послание, разделенное на 34 правила

Спрашивал ты меня о пресвитере Вианоре: можно ли его принять в клир из-за данной им клятвы? Насколько помню, я уже предложил антиохийским клирикам некоторое общее правило о всех вместе с ним клявшихся: пусть они устраняются от общественных собраний, а наедине совершают служение пресвитеров. Это же правило и ему самому дает дозволение служить, потому что священство его не в Антиохии, а в Иконии, которую, как ты писал мне, он избрал для жительства вместо Антиохии. Итак, этот человек может быть принят; но твое благоговение да потребует от него, чтобы он покаялся в том, что с такой легкостью дал клятву человеку неверному, не перенеся тяжести столь малой угрозы.

Толкование

Этот ответ не вполне ясен, поскольку не вполне ясен и вопрос. Вероятно, один неверный человек угрозами и запугиванием заставил неких иереев в Антиохии поклясться, что они не будут больше совершать священническое служение. Один из поклявшихся иереев, по имени Вианор, переселился в Иконию. О нем Амфилохий Иконийский и спросил, можно ли ему служить. На это св. Василий отвечает, что он уже дал общее определение для всех клявшихся в Антиохии: пусть служат наедине, а не всенародно, перед всеми, чтобы не соблазнить людей, которые увидят, что они преступают данную ими клятву. Итак, согласно этому общему определению и Вианору позволяется священнодействовать, тем более что он собирается служить не в Антиохии, где клялся, но в Иконии, куда переселился (ведь употребленное в правиле выражение «священство его» нужно понимать в смысле «его священническое служение»). Впрочем, он должен покаяться в том, что слишком легко и опрометчиво дал клятву из-за небольшой угрозы.

Смотри также VI Всел. 94.

Падших дев, которые хотя и обещали Господу жить в чистоте, но потом впали в плотские страсти и тем самым нарушили свои обеты, отцы наши, в простоте и с кротостью снисходя к немощам поползнувшихся, узаконили принимать через год, установив это по примеру постановления о второбрачных. Но поскольку Церковь с течением времени, по благодати Божией, укрепляется в силах и чин дев ныне умножается, то мне кажется, что нужно строго подойти к этому делу, по сути своей ясному, и вникнуть в точный смысл Писания, который можно выявить из следующего рассуждения. Вдовство меньше девства, следовательно, и грех вдов гораздо легче греха дев. Итак, посмотрим, что написал Павел к Тимофею. Молодых же вдовиц не принимай, ибо они, впадая в роскошь в противность Христу, желают вступать в брак. Они подлежат осуждению, потому что отвергли прежнюю веру (1Тим.5:11–12). Если же вдова подлежит весьма тяжкому осуждению в том случае, когда отвергла веру во Христа, что сказать о деве – невесте Христовой, священном сосуде, принесенном в дар Владыке? Велик грех, если и раба, вступив в тайный брак, наполняет дом растлением и бесчестит своего господина худою жизнью; но гораздо более тяжек грех невесты, если она делается прелюбодейкой и, обесчестив свой союз с женихом, предается распутным наслаждениям. Итак, вдова осуждается как растленная раба, а дева подлежит осуждению наравне с прелюбодейкой. И подобно тому, как имеющего связь с чужой женой мы называем прелюбодеем и соглашаемся принять его в общение не прежде, чем он прекратит грех, так это же положим за правило и в отношении того, кто сожительствует с девой.

Теперь нужно заметить, что девою именуется та, которая добровольно посвятила себя Господу, отказалась от брака и предпочла жизнь в святыне. Обеты же признаем действительными с того возраста, когда разум достигнет совершенной зрелости, потому что детские слова в подобных делах, без сомнения, не следует считать имеющими силу. Но ту, которая старше 16 или 17 лет, владеет рассудком, прошла долгое испытание, осталась после этого твердой и неотступно просит о принятии, должно наконец включить в число дев и обет ее утвердить, а за нарушение его непременно наказывать. Ибо многих приводят родители, братья и кто-нибудь из родственников прежде совершенного возраста и не по собственной их наклонности к безбрачной жизни, но из каких-либо житейских побуждений; таковых не должно принимать необдуманно, пока ясно не узнаем их собственного расположения.

Толкование

Настоящее правило определяет: древние отцы, снисходя тем девам, которые хотя посвятили себя Богу и дали обет сохранить девство[157], но потом впали в блуд или вышли замуж, назначили им епитимию только на один год, подобно второбрачным. А Василий Великий говорит, что поскольку благодатью Христовой Церковь стала крепче в добродетели, чем раньше, и чин девственниц умножается, постольку и следует более строго наказывать тех дев, которые впали в блуд, что соответствует и мысли ап. Павла. Ведь апостол говорит, что если вдова, причисленная к церковному чину вдов (о чем см. примеч. к VI Всел. 40) и обещавшая хранить целомудрие, нарушит свой обет и выйдет замуж, то она подпадает под весьма тяжкое осуждение. Сколь же более осуждается нарушившая свой обет дева – невеста Христова и посвященный Ему сосуд? Бесспорно, что вдовство ниже девства, а значит, грех вдов меньше греха дев и, наоборот, грех дев тяжелее греха вдов. И если рабыня, впавшая в блуд, позорит своего господина и весь его дом, то насколько больше бесчестит господина его собственная невеста или жена, оказавшаяся прелюбодейкой? Поэтому вдову, преступившую свой обет, наказывают как впавшую в блуд рабыню, т. е. семилетней епитимией, а деве, как совершившей прелюбодеяние невесте, дается епитимия на 14 лет. И, естественно, как не принимается покаяние прелюбодея, если он не расстанется с чужой женой, точно так же не принимается и покаяние согрешившего с девой, если он с ней не расстанется.

Сказав все это, св. Василий говорит о том, когда и как нужно причислять девиц к чину дев: в возрасте старше 16 или 17 лет, когда они уже сознают себя и владеют рассудком, а также когда сами, добровольно, предают себя Богу и по долговременном испытании остаются твердыми в своем намерении, усердно прося принять их. Причисляя их к чину дев, нам нужно как их обет девства считать надежным и твердым, так и за нарушение обета непременно наказывать. А тех девиц, которые избрали девство не добровольно, но в возрасте младше 16 или 17 лет были приведены родителями или родственниками, может быть, из-за того, что у родственников нет возможности дать им приданое для замужества, или по какой-то подобной мирской причине, не нужно необдуманно причислять к чину дев. Не следует также считать их детские обеты твердыми и надежными, пока мы ясно не узнаем их расположение.

Прочти также VI Всел. 40 и IV Всел. 16.

А обета мужнин мы не знаем, разве только кто-либо причислил себя к чину монашествующих, которые своим молчанием показывают, что принимают безбрачие. Впрочем, что касается их, признаю должным предварительно их спрашивать и принимать от них действительный обет; чтобы, если обратятся к жизни плотоугодной и сластолюбивой, подвергать их одному наказанию с блудниками.

Толкование

Из этого правила выясняется, что прежние монахи до времен св. Василия Великого, становясь монахами, не произносили обетов вслух, как сейчас, потому что св. Василий говорит, что не знает иных мужнин, обещавших хранить девство, кроме тех, которые облечены в монашеский образ. Но хотя на словах они не обещали хранить девство, однако дали обет самим молчанием и облечением в монашескую одежду. Впрочем, и вступающих в монашеский чин нужно спрашивать об этом, а их словесное обещание принимать как залог. Зачем же? Для того, чтобы в случае, если они нарушат обет, впав в блуд или женившись, они понесли семилетнюю епитимию как блудники, конечно же расторгнув прежде свой брак. То же самое должно совершаться и над неженатыми иподиаконами и диаконами при их хиротонии (см. примеч. к VI Всел. 6).

Прочти также IV Всел. 16.

Женщин, которые, принадлежа к ереси, дали обет девства, а потом избрали супружество, думаю, не следует осуждать, ибо закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом (Рим.3:19). А не подклонившиеся еще под иго Христово не знают и законоположения Владычнего. Поэтому они должны быть принимаемы Церковью со всеми и кроме этого получить прощение по вере во Христа. И вообще, все сделанное в жизни оглашенных не подлежит ответственности. А оглашенных, как известно, Церковь не принимает без крещения. Потому для них более всего необходимы преимущества возрождения.

Толкование

Настоящее правило также связано с 18-м правилом, истолкованным выше. Оно определяет, что те женщины, которые, принадлежа к ереси, дали обещание хранить девство, а затем вышли замуж, при обращении в православие не должны подвергаться епитимии. Ведь, по словам Павла, то, что говорит закон, он говорит находящимся под законом, так что и эти женщины, не находясь под игом Христовым из-за ереси, не знали и закона Христова. Значит, когда их принимают в Церковь, они получают прощение этого греха благодаря своей православной вере во Христа. А почему это правило не назначает епитимии за грехи, совершенные в жизни оглашенных, тогда как правило I Всел. 14 назначает – для разрешения этого кажущегося противоречия смотри толкование I Всел. 14.

И далее правило говорит, что Церковь не принимает еретиков без крещения[158], а нужнейший дар и преимущество возрождения в крещении – это прощение прежних грехов, и потому этим женщинам, находившимся в ереси, нарушение обета прощено при крещении, когда они обратились к православию.

Смотри также IV Всел. 16 и I Всел. 14.

Если муж, живя с женой и не удовольствовавшись браком, впадет в блуд, то такого мы признаём блудником и надолго подвергаем епитимиям. Впрочем, мы не имеем правила возводить на него обвинение в прелюбодеянии, если грех совершен со свободной от брака. Ведь, как сказано, прелюбодейка скверная осквернится и не возвратится к мужу своему (см. Иер.3:1). И содержащий прелюбодейку – безумен и нечестив (Притч.18:23). А впавший в блуд не отлучается от сожительства со своей женой. Поэтому жена пусть примет своего мужа, если он прекратил блуд, а муж да изгонит из своего дома оскверненную. Причину этого найти нелегко, но такой возобладал обычай.

Толкование

Если женатый мужчина согрешит с незамужней женщиной, то он считается блудником, а правила, позволяющего осудить его как прелюбодея, у нас нет. Однако, согласно настоящему правилу, он наказывается более строго и тяжко, чем неженатый, впавший в блуд. Неженатому снисходят, как терпящему насилие от природного вожделения, которое он не имеет возможности утолить, а женатый этого снисхождения лишен, потому что утоляет свое желание с законной женой. Впрочем, хотя он и наказывается строже, но его жена не может разлучиться с ним из-за его греха, а муж разлучается со своей женой, если она впадет в блуд. Этот обычай Церковь переняла от римлян, а почему так принято, понять нелегко.

Посмотри примеч. Апост. 48, причем сделай это непременно.

Тех, которые взяли себе жен через похищение, если они похитили обрученных с другими, следует принимать не прежде, чем похищенные будут у них отняты и предоставлены произволению обручившихся с ними вначале, чтобы те или взяли их, если хотят, или отпустили. Если же кто возьмет необрученную, то ее должно отнять у него и возвратить родственникам, предоставив их воле, будут ли то родители, братья или кто-либо из имеющих власть над девицею, и, если они пожелают отдать ее ему, утвердить их сожительство, а если не дадут согласия, не принуждать. А тот, кто тайно или насильственно до женитьбы растлил свою жену, должен понести епитимию за блуд; епитимия же блудникам определена четырехлетняя. В 1-й год такие не допускаются до молитв и должны плакать при церковных дверях, во 2-й принимаются в число слушающих, в 3-й допускаются к покаянию, в 4-й – к стоянию с народом с запрещением причащаться, а потом уже дозволяется им приобщение Благого.

Толкование

Настоящее правило определяет, что покаяние тех, кто похитил женщин, обрученных с другими, принимать не должно, пока они не вернут похищенных прежним обручникам – чтобы те, если захотят, взяли их в жены. Если же кто-то похитит ни с кем не обрученную женщину, которая еще во власти своих родителей, то он должен вернуть ее родителям и родственникам или же ее попечителю, и если те хотят отдать ее похитителю, то с согласия самой женщины пусть это сожительство будет утверждено, а если не хотят, принуждать их к этому нельзя. Но даже если такой брак после похищения состоится, похитивший и растливший жену, тайно или насильственно, должен непременно понести епитимию как блудник. Епитимия для него четыре года. В 1-й год пусть он плачет, во 2-й слушает, в 3-й припадает, а в 4-й стоит с верными, после чего может приобщаться.

Согласование

Григорий Нисский в 4-м правиле назначает блуднику епитимию на девять лет, сам Василий в 59-м правиле – на семь лет[159], а Иоанн Постник в 12-м правиле – на два года, с сухоядением и поклонами.

Смотри также толкование IV Всел. 27 и изображение храма в конце книги.

О тех, которые женятся на двух сестрах или выходят замуж за двух братьев, обнародовано мною письмо, список с которого я послал твоему благоговению. А кто взял жену своего брата, тот будет принят не прежде, как оставит ее.

Толкование

Письмо, о котором упоминается в этом правиле, – это послание к еп. Диодору, оно же 87-е правило Василия. В том правиле св. Василий, руководясь благородными побуждениями и приводя свидетельства из закона, запрещает мужчине брать в жены сестру своей умершей жены, иначе говоря, двух сестер, а равно и женщине выходить замуж за брата своего умершего мужа. А того, кто заключит такой беззаконный брак, невозможно принять на покаяние, пока он не расстанется с женой.

Смотри также Апост. 19.

Вдову, включенную в число вдовиц, т. е. получающую все нужное от Церкви, если она вступит в брак, апостол повелел оставлять без попечения (παρορᾶσθαι). А для овдовевшего мужчины не положено никакого закона, но ему достаточно епитимии второбрачных. Если же вдова, достигшая 60 лет, захочет опять жить с мужем, да не будет удостоена приобщения Благого, пока не оставит нечистую страсть. Если же мы сами включим ее в число вдовиц прежде 60 лет, то вина наша, а не жены.

Толкование

В древности те вдовы, которые были истинными вдовицами и жили уединенно, уповали на Бога и пребывали в молитвах и молениях день и ночь, по достижении ими 60 лет причислялись к церковному чину вдов, если обещали не выходить замуж второй раз, но пребывать в целомудрии. Они получали пропитание и помощь от Церкви, как говорит об этом Павел (1Тим.5:5~и 9; см. также примеч. к VI Всел. 40). Вот и настоящее правило говорит, что если какая-нибудь из таких вдов, но не достигшая 60 лет, будет причислена к этому чину, а после выйдет замуж, то Павел повелевает оставлять ее без попечения, т. е. Церковь больше ее не обеспечивает[160]. А если овдовеет мужчина, то нет никакого закона, запрещающего ему жениться второй раз или наказывающего за это, но для него достаточно понести епитимию второбрачных, т. е. быть отлученный на один или два года, согласно Василия Велик. 4.

Если же вдова 60 лет будет причислена к чину вдов, а затем выйдет замуж, то она не может причащаться, пока не оставит этой нечистой связи в старости и не расторгнет незаконное сожительство. Но если мы сами причислили вдову к чину вдовиц прежде достижения ею 60 лет, а потом она вышла замуж, то она достойна прощения из-за своей молодости, а вина падает на нас, потому что мы нарушили повеление Павла и причислили ее к чину вдов раньше 60 лет (1Тим.5:9).

Тот, кто взял в жены растленную им, да будет подвергнут епитимии за растление, но пусть ему позволят иметь ее женою.

(Апост. 67; Василия Велик. 22, 23, 26.)

Толкование

Настоящее правило определяет, что если кто-то растлил женщину, не обрученную с другим, то он получает епитимию за то, что растлил ее прежде брака[161], но ему позволяется оставить ее своей женой навсегда.

Прочти также Апост. 67.

Блуд – не брак, и даже не начало брака. Поэтому если возможно, чтобы сочетавшиеся после блудодеяния были разлучены, то это всего лучше. Если же они в любом случае желают жить вместе, то пусть понесут епитимию за блуд, но останутся вместе, чтобы не случилось чего хуже.

(Апост. 67; Василия Велик. 22, 23, 25.)

Толкование

Св. Василий в 22-м и 25-м правилах позволил заключать брак тем, кто прежде брака потерял целомудрие, а в настоящем правиле он в заключение дает общее и самое точное определение. Для тех, которые сначала вступили в связь с девушкой или блудницей, а после блуда хотят на ней жениться, самым верным и лучшим было бы не жениться, и даже если уже вступили в брак – расстаться. Ведь брак потому называется честным, а ложе – непорочным162, что они чисты от всякого предшествовавшего греха и растления, а блуд и растление – это и не брак, и даже не начало брака. Но если впавшие в блуд никак не хотят разлучаться, то должны понести епитимию блудников, т. е. семилетнюю, но могут оставаться в браке, чтобы не случилось чего хуже (иначе говоря, чтобы они не блудодействовали тайно и после разлучения, или, вступив в брак с другими, не прелюбодействовали тайно, или не убили самих себя, от чрезмерной любви не вынеся разлуки).

Прочти также Апост. 67 с примечанием.

О пресвитере, по неведению вступившем в беззаконный брак, я определил, что должно: да пользуется пресвитерским седалищем, от прочих же действий да воздержится. Довольно ему прощения, а благословлять другого тому, кто должен заботиться о собственных ранах, не следует, так как благословение есть преподаяние освящения; не имеющий же его из-за греха, совершенного по неведению, как преподаст другому? А потому пусть не благословляет ни публично, ни частный образом, и не разделяет другим Тела Господня, и не совершает какого-либо иного служения, но, довольствуясь занимаемым местом, пусть просит со слезами других людей и Господа простить ему грех, совершенный по неведению.

Толкование

Настоящее правило дословно повторено VI Вселенским собором и является его 26-м правилом, толкование которого и прочти.

Смешным показалось мне то, что некто дал обет воздерживаться от свиного мяса. Поэтому постарайся научить их воздерживаться от нелепых зароков и обетов, при этом употребление свиного мяса признай делом безразличным, ведь никакое творение Божие не предосудительно, если принимается с благодарением (см. 1Тим.4:4). Так что обет смехотворен – воздержание необязательно.

Толкование

Святому задали вопрос, может ли кто-то нарушить обет, т. е. обещание, которое дал перед Богом, – не вкушать свиного мяса, и он отвечает, что это обещание достойно смеха. Поэтому нужно научить таких, чтобы они впредь не давали подобных неразумных обещаний, а употребление свиного мяса, от которого уже обещали воздерживаться, считали делом безразличным[163], т. е. равным образом могли и не вкушать его, и вкушать, потому что, по слову Павла, никакое творение Божие не предосудительно, когда его употребляют в пищу с благодарением. Смотри также VI Всел. 94.

Начальников, когда они клянутся причинить зло своим подчиненным, требуется врачевать особо. Врачевание же для них двоякое: одно состоит в том, чтобы они учились не клясться необдуманно, а другое в том, чтобы учились не упорствовать в дурных решениях. Поэтому тот, кто связал себя клятвой причинить зло другому, пусть принесет покаяние в опрометчивой клятве и при этом не исполняет своего дурного намерения под видом благоговения. Соблюдение клятвы не принесло пользы Ироду, который, под предлогом того чтобы не нарушить клятву, стал убийцей пророка. Клятва запрещается совсем, тем более справедливо осудить клятву, данную во зло. Поэтому поклявшемуся нужно переменить образ мыслей, а отнюдь не стремиться сдержать свое бесчестное слово. В самом деле, исследуй подробнее эту несообразность: если бы кто-нибудь поклялся выколоть глаза своему брату, хорошо было бы ему исполнить это на деле? А если бы кто-нибудь поклялся убить или вообще преступить ради клятвы какую-либо заповедь? Поклялся я и постановил не грех, но хранить судьбы правды Твоей (Пс.118:106). Как заповедь подобает исполнять с неизменной решимостью, так и грех следует всеми способами упразднять и искоренять.

Толкование

Настоящее правило постановляет: если начальствующий поклянется причинить зло кому-нибудь, ему нужно, во-первых, научиться не клясться легкомысленно и, сверх того, покаяться в этой своей опрометчивой клятве. Во-вторых, ему не следует оставаться при дурном своем намерении – намерении причинить зло, – желая якобы соблюсти клятву из благочестивых побуждений. Ведь от соблюдения клятвы не было никакой пользы Ироду, который убил Иоанна якобы для того, чтобы не нарушить клятву. В самом деле, полезнее было бы ему нарушить клятву и не совершать такого беззаконного убийства. Священным Евангелием запрещается совсем, т. е. полностью и совершенно, всякая клятва, дана ли она на добро или во зло. Тем более достойна осуждения та, которая дана во зло. Стало быть, тому, кто поклялся причинить зло кому-либо, не следует совершать это злое дело ради своей клятвы, но пусть покается в том, что вообще дал такую клятву. Так, например, если кто-нибудь поклянется выколоть глаза своему брату, или убить, или преступить какую-либо заповедь Господню, то не хорошо ему будет привести это в исполнение ради своей клятвы, ибо Давид говорит Богу: «Я поклялся и подтвердил клятву мою не для того, чтобы согрешить, но чтобы сохранить суды правды Твоей». И кроме того, как следует исполнять заповеди Господни с твердой решимостью, так, напротив, следует избавляться от всякого намерения согрешить.

Смотри также VI Всел. 94.

О похитителях у нас нет древнего правила, и мы составили свое мнение: им и тем, кто участвовал с ними в похищении, три года быть вне молитв. Но ненасильственное похищение не подлежит наказанию, если делу не предшествовало растление или кража. Вдова же имеет полную свободу, и последовать ли за ним – зависит от нее, так что на видимость нам обращать внимания не стоит.

Толкование

На тех, кто похищает женщин или содействует похищению, именно святой Василий Великий в этом правиле первый наложил епитимию: три года быть вне молитв, произносимых над припадающими, т. е. стоять в притворе со слушающими. А правило, которое тоже выносит определение о похитителях женщин (IV Всел. 27), принято позже настоящего правила. Если же свободная, т. е. не подвластная отцу или своему господину, женщина добровольно, без насилия со стороны мужчины, последовала за ним, то епитимия на него не налагается, но только при условии, что он не растлил женщину или не вступил с ней в связь тайно (именно это означают слова правила «растление и кража»). Так и если вдова, которая свободна и сама решает, последовать ей за мужчиной или нет, устыдится, быть может, уступить себя возлюбленному открыто и сделает вид, что он ее похитил, а на самом деле последует за ним сама, в этом случае взявший ее невиновен. Ведь мы принимаем во внимание не это притворное похищение[164], а то, что вдова в действительности сама последовала за мужчиной. Смотри также IV Всел. 27.

Та, которая после того, как ее муж ушел и пропал без вести, сожительствует с другим до получения известия о смерти мужа, прелюбодействует.

(VI Всел. 93.)

Толкование

Это правило дословно повторено правилом VI Всел. 93, там и смотри его толкование.

Клирики, совершившие смертный грех, низводятся со своей степени, но не лишаются общения с мирянами, ибо не мсти дважды за одно и то же165.

(Апост. 25; VI Всел. 4, 21; Карфаг. 35; Василия Велик. 3, 17, 51.)

Толкование

Есть грех к смерти и есть грех не к смерти – говорит евангелист Иоанн (1Ин.5:16–17). Согласно мнению некоторых отцов, в особенности Митрофана Смирнского (в толковании соборных посланий), грех к смерти и грех не к смерти понимаются по-разному. А Зонара считает, что грех к смерти – это грех, который дошел до дела, если, конечно, и по виду своему этот грех смертный, а грех не к смерти – грех, не дошедший до дела, но остановившийся на сосложении[166] (см. также Неокесар. 4). Итак, настоящее правило говорит, что клириков, которые совершат смертный грех, извергают, но не отстраняют от общения, т. е. молитвы с мирянами, следуя сказанному: не мсти дважды за одно и то же. Но Божественных Таин такие не причащаются.

Прочти также Апост. 25 и того же Василия Велик. правило 3.

Женщина, родившая на пути и оставившая дитя в пренебрежении, подлежит осуждению как убийца.

(Апост. 66.)

Толкование

Настоящее правило определяет, что в том случае, если женщина родит в дороге и не позаботится о своем ребенке, так что он умрет, она получает епитимию как убийца.

Согласование

Более подробно о таком случае говорит правило Василия Велик. 52: если женщина родила в дороге и имела возможность сохранить жизнь младенца, но оставила его и он умер (оставила или для того, чтобы скрыть свой грех, если зачала от блуда или прелюбодеяния, или просто потому, что звероподобно и бесчеловечно пренебрегла ребенком), то она осуждается как убийца. Но даже если ребенок не умрет, а будет подобран кем-то другим и выживет, и тогда его мать осуждается как убийца, согласно Зонаре, потому что она по небрежению оставила его без попечения и, хотя это зависело от нее, оставила его умирать. Если же мать не имела возможности сохранить жизнь младенца из-за того, что место было пустынное и не было ничего необходимого, и потому младенец умер, то она заслуживает прощения, согласно тому же правилу Василия Велик. 52. Прочти также Апост. 66.

Женщин, которые впали в прелюбодеяние и сами исповедали свой грех из благоговения или были каким-либо образом уличены, отцы наши запретили обличать всенародно, чтобы не дать уличенным повода к смерти, однако постановили оставаться им без приобщения, пока не окончится время покаяния.

Толкование

Если замужняя женщина совершит грех прелюбодеяния и по благоговению, т. е. из страха будущего суда, исповедует свой грех или же грех откроется сам, потому что женщина забеременеет или родит, в то время как ее муж уехал далеко, то отцы предписали не обличать ее всенародно, т. е. не ставить на места для кающихся (плачущих, слушающих и припадающих), чтобы люди, видя, как она выходит из церкви вместе с оглашенными или стоит в притворе, не поняли, что она точно согрешила, и прежде других грехов не приписали ей вины прелюбодеяния. Таким образом эта епитимия станет для нее причиной смерти, потому что муж, узнав об этом, может ее убить, по известному изречению Соломона: Потому что ярость мужа ее полна ревности (Притч.6:34). Потому отцы и предписали, чтобы такие женщины стояли в храме вместе с прочими верными, но не причащались, пока не окончится определенное для них время покаяния[167].

В том случае, если жена оставит мужа, нужно рассмотреть причину этого, и если окажется, что жена ушла без оснований, то муж заслуживает снисхождения, а жена – епитимии. Снисхождение же будет оказано ему в том, что он может находиться в общении с Церковью.

Толкование

Если женщина оставила своего мужа, то нужно исследовать, по какой причине она так поступила. Остальная часть правила дословно повторена VI Вселенским собором в 87-м правиле, поэтому смотри его толкование в своем месте.

Жены воинов, которые вышли замуж потому, что неизвестно, где их мужья, подлежат тому же определению, как и те, которые не дождались возвращения отсутствующего мужа. Впрочем, здесь этот поступок имеет некоторое извинение, потому что предположение о смерти мужа можно сделать скорее.

Толкование

Это правило дословно повторено правилом VI Всел. 93. Смотри там его толкование.

Вступивший в брак после того, как у него была отнята чужая жена, за первую да будет обвинен в прелюбодеянии, а за вторую не осуждается.

Толкование

Согласно этому правилу, тот, кто незаконно возьмет чужую обручницу или жену, а после того, как ее муж вернет ее себе, женится на другой, незамужней женщине, за грех с первой, чужой, женой будет наказан как прелюбодей, а за то, что взял вторую жену, не обвиняется.

Девиды, которые нарушили волю отца, творят блуд. Примирением с родителями дело, по-видимому, получает врачевание. Однако до причастия они допускаются не сразу, а после трехлетней епитимии.

Толкование

Настоящее правило определяет, что если девушки, находящиеся под властью своего отца, нарушат его волю, т. е. отдадут себя своим возлюбленным самовольно, то они впадают в блуд, а не вступают в брак. Если же после этого родители этих девушек примирятся с ними и согласятся, чтобы их возлюбленные, растлившие их, жили с ними, то совершённое вначале, по-видимому, врачуется, а их блуд становится браком и замужеством[168]. Однако поступившим так мужчинам и женщинам разрешается приобщаться не сразу, а только после трехлетней епитимии.

Согласование

То, что браки дочерей и рабынь, заключаемые без согласия отцов и хозяев, вменяются в блуд и расторгаются, но после их согласия получают утверждение и становятся действительным браком, ясно из 40, 41 и 42-го правил того же Василия Великого.

Смотри также примеч. к Карфаг. 17 и 42.

Живущая с прелюбодеем во все это время является прелюбодейкой.

Толкование

Женщина, которая, имея мужа, впадет в прелюбодеяние, а после или оставит своего живого мужа и последует за тем, с кем прелюбодействовала, или же по смерти мужа выйдет за этого человека замуж и будет с ним сожительствовать[169], остается, согласно этому правилу, прелюбодейкой все то время, что живет с прелюбодеем, даже по исполнении 14-летней епитимии за прелюбодеяние. Ведь она не отступила от греха, но упорствует в нем, а потому ее покаяние не принимается и нельзя ему доверять, а значит, и прощения она не получит до тех пор, пока не расстанется с прелюбодеем.

Смотри также примеч. к Неокесар. 2.

Отдавшаяся мужу против воли господина совершила блуд. Но после этого вступившая в дозволенный ей брак стала замужней. Так что первое есть блуд, а второе – брак. Ибо взаимные договоры людей подвластных не имеют никакой силы.

(Апост. 82; IV Всел. 4; VI Всел. 85; Гангр. 3; Карфаг. 73, 90; Василия Велик. 41, 42.)

Толкование

В том случае, если подвластная женщина, т. е. рабыня, отдаст себя мужу без воли своего господина, она совершает блуд, поскольку соглашения и договоры лиц подвластных не имеют признания и силы[170]. А если хозяин рабыни впоследствии разрешит ей вступить в брак или даст ей полную свободу[171] и рабыня заключит брак открыто, тогда она уже считается не блудницей, но законно вступившей в брак. Смотри также Апост. 82 и Василия Велик. 38.

Вдова, имеющая власть над собой, может жить с мужем без укора (если никто не расторгает этого сожительства), потому что апостол сказал: а если умрет муж, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе (1Кор.7:39; Рим.7:2).

(Апост. 82; IV Всел. 4; VI Всел. 85; Гангр. 3; Карфаг. 73, 90; Василия Велик. 40, 42.)

Толкование

Если вдова, будучи властна над собой, выйдет замуж второй раз, то ее не осуждают. Ап. Павел говорит о ней так: если умрет муж ее, то она свободна выйти замуж за кого хочет, только в Господе[172], т. е. не за неверного, еретика или родственника, за которого нельзя выйти по закону, но за верного православного, брак с которым не запрещен. А слова «если никто не расторгает этого сожительства» означают: если кто-то имеет власть над этой вдовой (отец, дед или господин), то он может расторгнуть ее брак, в том случае когда не желает на него согласиться[173]. Смотри также примеч. к Апост. 82, а также Василия Велик. правило 38.

Браки, заключенные без согласия имеющих власть, – блудодеяния. Поэтому сочетающиеся друг с другом при жизни отца или господина подлежат ответственности до тех пор, пока имеющие над ними власть не изъявят согласия на это сожитие. Тогда оно получает силу супружества.

Толкование

Это правило – заключение трех предыдущих правил: 38, 40 и 41-го. Оно утверждает, что если дочь, зависящая от своего отца, или рабыня, зависящая от своего господина, выйдут замуж без согласия тех, кто имеет над ними власть, то такие браки считаются блудом; мало того, они должны быть расторгнуты, а сочетавшиеся – понести епитимию. Если же отец или хозяин, имеющие власть над девицами, дадут свое согласие, тогда браки получают утверждение и становятся нерасторжимы, а сочетавшиеся не несут епитимии.

Прочти также примеч. к Апост. 82 и правило Василия Велик. 38.

Нанесший ближнему смертельный удар – убийца, нанес ли он удар первым или ударил в ответ.

(Апост. 66; VI Всел. 91; Анкир. 21–23; Афанасия Велик. 1; Василия Велик. 2, 8, и. 13, 33, 52, 54, 56, 57; Григория Нис. 5.)

Толкование

Тот, кто нанес смертельный удар, так что человек из-за этого удара умер, согласно этому правилу считается убийцей, сам ли он начал драку или, первым получив удар, ответил тем же из мести.

Смотри также Апост. 66.

Диаконисса, впавшая в блуд с язычником, может быть принята в общение, но к приношению она будет допущена на седьмой год, разумеется, если будет жить в чистоте. А язычник, который после принятия веры вновь приступает к святотатству, возвращается на свою блевотину174. Поэтому мы не позволяем, чтобы тело диакониссы, как освященное, и далее было в плотском употреблении.

(Апост. 25; VI Всел. 4, 21; Карфаг. 35; Василия Велик. 32, 50, 51, 70.)

Толкование

Если диаконисса (см. о них примеч. к I Всел. 19) впадет в блуд с язычником, она, после извержения из сана, принимается в общение, т. е. стоит с верными и участвует в церковной молитве, а в общение Святых Таин ее принимают тогда, когда пройдут семь лет епитимии за ее блуд[175], но и тогда ее принимают при условии, если она оставила порок и живет в целомудрии. Если же язычник, который совершил блуд с ней, уверовал, но после этого вновь стал добиваться взять в жены, по объяснению Вальсамона и Властаря, изверженную диакониссу (ибо это святой называет святотатством), он, как пес, вновь возвращается на свою блевотину. Поэтому мы не позволяем, чтобы посвященное тело диакониссы[176] впредь употреблялось для плотского смешения и наслаждения, т. е. мы не дозволяем ей выходить замуж.

Смотри также Апост. 25.

Если кто-то, приняв имя христианина, хулит Христа, нет ему никакой пользы от именования.

Толкование

Тот, кто уверовал во Христа и стал называться христианином[177], должен и жить по заповедям Христа, в Которого он верует, чтобы через него прославлялся Бог, по сказанному: Так да светит свет ваш пред людьми – и т. д. (Мф.5:16). Если же кто-то называется христианином, а заповеди Христовы преступает, то этим преступлением он хулит Самого Христа и только от того, что будет называться христианином, не получит никакой пользы, как сказал брат Божий Иаков: Что пользы, братия мои, если кто имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? (см. Иак.2:14). А Игнатий Богоносец так говорит в своем Послании к ефесянам: «Те, которые объявляют, что они Христовы, познаются не только из того, что они говорят, но и из того, что они делают, ибо дерево познаётся по плоду. Лучше молчать и быть, чем говорить и не быть. Царство Божие не в слове, а в силе178»179.

Смотри также примеч. к Апост. 64 и Карфаг. 119.

Та, которая по неведению вышла замуж за покинутого на время своей женой, а потом была им оставлена, потому что к нему вернулась прежняя жена, совершила блуд, но по неведению. Поэтому брак ей да не возбраняется, но лучше, если она останется так.

Толкование

Это правило дословно включено в VI Всел. 93, поэтому смотри его толкование там.

Энкратиты, саккофоры и апотактики подпадают под одно и то же постановление, что и новациане, потому что о тех издано правило, пусть и в разных вариантах, а о первых умолчано. Мы таких перекрещиваем на том же основании, а если у вас такое перекрещивание запрещено ради некоей икономии, как и у римских отцов, – то все же пусть имеет силу наше слово[180]. Дело в том, что их ересь – это своего рода отрасль маркионитов, которые гнушаются браком, отвращаются от вина и создание Божие называют оскверненный. Поэтому мы не принимаем их в Церковь, если они не крестятся нашим крещением. Так что пусть не говорят, что крестились в Отца и Сына и Святого Духа, те, кто с Маркионом и прочими еретиками наравне считает Бога творцом зла. Таким образом, если будет это угодно, надлежит большому числу епископов собраться вместе и тогда изложить правило, чтобы и совершивший это был в безопасности, и отвечающий на вопрос о подобных предметах заслуживал доверия.

Толкование

В своем 1-м правиле этот божественный отец определил по икономии, как говорит анонимный толкователь правил, принимать крещение энкратитов и новациан (хотя и в том правиле он определил это, следуя асийским отцам, которые принимали их крещение). А в настоящем правиле, исправляя определенное там по икономии, Василий говорит, что всех энкратитов, саккофоров и апотактиков (о которых см. примеч. к VI Всел. 95), а также новациан следует перекрещивать, и что хотя асийские и римские отцы возбранили перекрещивать таковых ради икономии, но и слово самого Василия пусть имеет авторитет и силу[181]. Ведь ересь упомянутых еретиков – ответвление ереси маркионитов, которые гнушаются браком и вином и называют Бога творцом зла. Так что, если это мнение угодно будет принять, следует собрать Собор епископов, чтобы они частное мнение превратили во всеобщее и незыблемое правило[182], чтобы и те, кто этих еретиков перекрещивает, совершали свое дело без опаски, и тот, кто отвечает вопрошающим об этом, заслуживал доверия благодаря правилу.

Покинутая своим мужем, по моему мнению, должна оставаться так. Ибо Господь сказал: Если кто-то покидает свою жену не из-за вины блуда, тот подает ей повод прелюбодействовать (см. Мф.5:32) – и тем, что назвал ее прелюбодейкой, Он запретил ей сожитие с другим. Возможно ли, чтобы муж подлежал ответственности как виновник прелюбодеяния, а жена, которую Господь назвал прелюбодейкой за сожитие с другим мужем, была безупречна?

Толкование

Настоящее правило определяет, что та женщина, которую оставил ее муж не по вине блуда, не должна выходить замуж за другого, согласно изречению Господа, которое гласит, что отпустивший свою жену не по причине блуда заставляет ее прелюбодействовать. Очевидно, что Господь, назвав ее прелюбодейкой, возбранил ей взять другого мужа. Ведь если ее муж виновен в том, что заставил ее прелюбодействовать – взять себе другого мужа, то и она, если выйдет замуж во второй раз, виновна в том, что прелюбодействует при первом живом муже, и потому Господь назвал ее прелюбодейкой, как мы сказали.

Растление по принуждению пусть не подлежит ответственности, так что и рабыня, если претерпит насилие от своего господина, не несет ответственности.

(Григория Неокесар. 2.)

Толкование

Насильственное растление женщин, определяет настоящее правило, не вменяется им в грех, потому что совершено без их произволения и, следовательно, не влечет за собой наказания для них, так что не должно наказывать и рабыню, если ее растлил ее господин, и всех других, подобных образом насильно растленных.

Смотри также Григория Неокесар. 2.

Для троебрачия нет закона, так что по закону третий брак не заключается. На такие поступки мы смотрим как на осквернение Церкви, однако публичному осуждению их не подвергаем, потому что это лучше, чем безудержный блуд.

(Неокесар. 3; Василия Велик. 4, 80.)

Толкование

Настоящее правило определяет: у нас нет закона и церковного правила, которое допускало бы третий брак[183], так что такой брак является не законным, но противозаконным и оскверняющим Церковь. Но поскольку он как блуд, останавливающийся только на одной женщине, лучше, чем беспрепятственный блуд с многими, мы не осуждаем третий брак открыто, так чтобы настаивать на разводе, но оставляем его без внимания.

Смотри также Неокесар. 3.

Того же к тому же третье каноническое послание, разделенное на 35 правил

О клириках правила изложены без разграничения и повелевают определять падшим одно наказание – отстранение от служения, были ли они возведены в какую-либо степень или проходили служение, не требующее рукоположения.

(Апост. 25; VI Всел. 4, 21; Карфаг. 35; Василия Велик. 3, 32, 44)

Толкование

Это правило выносит определение о том, что правила наказывают согрешающих – как клириков, имеющих рукоположение, т. е. иподиаконов, диаконов и пресвитеров, так и тех, кто имеет только архиерейское запечатление: чтецов, певцов и ниже – только извержением со степени и отстранением от служения; не так, что более старших по сану наказывают строже, а младших – мягче, но тех и других наказывают одинаково. Смотри также Апост. 25.

Та, которая не позаботилась о рожденном ею в пути, хотя могла его спасти, – потому что или пренебрегла, или хотела тем скрыть грех, или вообще предалась зверскому и бесчеловечному помыслу, пусть будет осуждена за убийство. Если же не могла сохранить и рожденное умерло из-за пустынности места и недостатка в необходимом, мать достойна снисхождения.

Толкование

Это правило мы объяснили при толковании 33-го правила того же Василия, там и смотри его толкование. Ведь здесь святой не говорит ничего другого, разве только в том правиле он более краток, а в этом высказывается подробнее.

Овдовевшая рабыня, может быть, согрешила не тяжко, согласившись на второй брак под видом похищения, так что за это ее совсем не следует обвинять, ибо судится не внешнее действие, а произволение. Однако очевидно, что ее ожидает епитимия за двоебрачие.

Толкование

Если овдовевшая рабыня, будучи подвластной и желая выйти замуж второй раз, сделала вид, будто ее похитил тот, кто намерен взять ее замуж, то она не совершила этим великого греха и не осуждается как впавшая в блуд. Ведь следует смотреть не на ее похищение, которое было притворным, а на ее намерение – она, в действительности желая брака, добровольно отдала себя похитителю. Поэтому такую наказывают епитимией только за второбрачие, т. е. одним или двумя годами отлучения, однако только в том случае, если на брак рабыни согласился и ее господин. Без его согласия происшедшее считается блудом. Смотри также правило Василия Велик. 38 и примеч. к IV Всел. 27.

Знаю, что прежде я писал к твоему боголюбию, насколько это было нам по силе, о различиях между непреднамеренными убийствами, и больше этого ничего не могу сказать. А твоему благоразумию предоставляется соответственно с особенностями обстоятельств увеличивать или уменьшать епитимии.

Толкование

Божественный Василий, сказав в своем 8-м правиле о различиях между убийствами преднамеренными и непреднамеренными и не имея еще чего-либо добавить к этому, позволяет духовнику, который назначает сроки покаяния для невольных убийц, или увеличивать, или смягчать епитимию в зависимости от особенностей обстоятельств, т. е. от способа и причины убийства и от готовности убийцы к покаянию. Прочти также Апост. 66.

Напавшие в ответ на разбойников, если не принадлежат к церковному чину, лишаются причастия Благого, а если состоят в клире, то их извергают со степени. Ибо Писание говорит: Всякий, взявший меч, мечом погибнет (см. Мф.26:52).

Толкование

Настоящее правило определяет, чтобы те, которые убили воров, напавших на них, были отлучены, если они миряне, на три года от Таин, потому что и у них руки не чисты, как и у тех, кто убивает на войне, по словам Вальсамона и Зонары[184]. Священнослужителей же и клириков за это извергают, поскольку, по слову Господа, все, взявшие меч, мечом погибнут.

Обрати внимание, что мечом и смертью святой здесь называет лишение причастия и извержение, потому что у разумных и рассудительных это считается поистине смертоносный наказанием. Смотри также Апост. 66 и примеч. к 13-му правилу того же Василия.

Тот, кто совершил преднамеренное убийство и после этого покаялся, пусть двадцать лет не приобщается святыни. Двадцать лет будут распределены для него так: четыре года он должен плакать, стоя вне врат молитвенного дома, прося входящих верных сотворить за него молитву и исповедуя свое беззаконие. После четырех лет пусть будет принят в число слушающих и вместе с ними выходит в продолжение пяти лет. Семь лет пусть молится и выходит с припадающими. Четыре года только стоит вместе с верными, но не причащается приношения. По прошествии же этих лет пусть причастится святыни.

Толкование

Настоящее правило наказывает человека, совершившего преднамеренное убийство и после этого покаявшегося, двадцатью годами. Оно определяет, чтобы этот человек четыре года плакал, пять – слушал и выходил из Церкви вместе со слушающими, семь – припадал, четыре – стоял с верными и после всего этого приступал к причащению.

Смотри также Апост. 66, IВсел. 11 и изображение храма в конце книги.

Совершивший убийство непроизвольно пусть 10 лет не приобщается святыни. Эти 10 лет будут распределены для него так: два года пусть проводит в плаче, три года – со слушающими, четыре припадает и год только стоит с верными, а затем пусть будет допущен к Святым Тайнам.

Толкование

Тому, кто совершил убийство не по своей воле, настоящее правило запрещает причащаться Божественных Таин 10 лет и предписывает ему два года плакать, три слушать, четыре припадать и один год стоять вместе с верными и затем причащаться.

Смотри Апост. 66, I Всел. 11 и изображение храма.

Совершивший прелюбодеяние пусть 15 лет не приобщается святыни. Эти 15 лет будут распределены для него так: в продолжение четырех лет будет плачущим, пяти – слушающим, четырех – припадающим, двух – стоящим вместе с верными без причащения.

(Анкир. 20; Григория Нис. 4.)

Толкование

Прелюбодея это правило наказывает отстранением от причащения на 15 лет. Пусть он четыре года плачет, пять – слушает, четыре – припадает, два стоит вместе с верными и затем пусть причащается. Смотри также Анкир. 20.

Блудник пусть семь лет не приобщается святыни. Два года плачет, два слушает, два припадает и год только стоит вместе с верными, а на восьмой год будет допущен до причащения.

(Василия Велик. 22; Григория Нис. 4)

Толкование

Это правило наказывает блудника отстранением от Таин на семь лет. Пусть два года он плачет, два – слушает, два – припадает, один стоит с верными и на восьмой год причащается. Это правило – собственное определение Василия, и потому эта епитимия более тяжелая. Смотри также его 22-е правило и примеч. к нему.

Давшая обет девства и нарушившая обещание пусть, проводя жизнь уединенную, исполнит время епитимии, положенной за грех прелюбодеяния. Это же относится и к тем, кто дал обет вести жизнь монашескую и нарушил его.

(IV Всел. 16; Анкир. 19.)

Толкование

Правило это подвергает епитимии за прелюбодеяние, т. е. наказывает на 15 лет, монахинь и монахов, которые впали в блуд или вступили в брак.

Смотри также IV Всел. 16 и Анкир. 19.

Укравшему, если сам покается и обвинит себя, да будет на один год запрещено только приобщение святынь; а если его уличат, то на два года. Время же будет для него разделено на припадание и стояние с верными, а после пусть его удостоят приобщения.

Толкование

Настоящее правило тому, кто украл, а потом сам исповедал грех и покаялся, возбраняет общение только на один год. А тому, кого другие разоблачили или застигли на месте кражи, оно повелевает один год припадать, а другой – стоять с верными и затем приступать к причащению.

Смотри также Григория Неокесар. 3.

Тому, кто делает срам на мужчинах, будет распределено время епитимии, как и впавшему в прелюбодеяние.

(Василия Велик. 7; Григория Нис. 4.)

Толкование

Мужеложца настоящее правило наказывает, подобно прелюбодею, на 15 лет.

Смотри также 7-е правило самого Василия.

Объявивший о своем нечестии с бессловесными пусть проведет в покаянии то же самое время.

(Анкир. 16, 17; Василия Велик. 7; Григория Нис. 4.)

Толкование

Подобным образом на 15 лет настоящее правило наказывает скотоложца.

Смотри также Анкир. 16.

Клятвопреступник пусть 10 лет не приобщается: два года плачет, три слушает, четыре припадает, один год только стоит с верными и тогда удостаивается причащения.

Толкование

Клятвопреступника настоящее правило отстраняет от Таин на 10 лет и предписывает ему два года плакать, три слушать, четыре припадать, один стоять с верными и потом причащаться. Под этим клятвопреступником следует подразумевать того, кто преступил клятву без нужды[185].

Смотри VI Всел. 94.

Исповедавшийся в колдовстве или отравлении получит время епитимии как убийца и наказан будет так же, потому что сам себя обличил в этом грехе.

Толкование

Колдуна и отравителя настоящее правило наказывает подобно совершившему преднамеренное убийство.

Смотри также VI Всел. 61.

Вскрывающий гробницы пусть 10 лет не приобщается.

Толкование

Настоящее правило на 10 лет запрещает приобщение тому, кто вскрывает гробницы с целью украсть какое-либо украшение с погребенного тела[186]. А Григорий Нисский в своем 7-м правиле разделяет вскрытие гробниц на два вида: простительное и непростительное. К простительному он относит такой поступок, когда кто-либо, не прикасаясь к мертвому, возьмет камни, которые, например, окажутся на его гробе, чтобы употребить их для строительства какого-нибудь общеполезного сооружения. А непростительный он называет вскрытие гробниц в случае, когда кто-то вскрывает их, чтобы снять одежду или иное украшение с погребенных там мертвецов, и именно это наказывается как блуд, т. е. девятью годами. А Постник в своем 29-м правиле наказывает вскрытие гробниц отлучением на один год с сухоядением и поклонами.

Кровосмешение брата с сестрой требует такого же времени покаяния, как и убийство.

(Василия Велик. 75.)

Толкование

В этом правиле святой наказывает того, кто совершил кровосмешение со своей родной сестрой, т. е. родившейся от общих с ним отца и матери, как преднамеренного убийцу, т. е. на 20 лет, согласно анонимному толкователю правил.

Согласование

В своем 75-м правиле святой наказывает одиннадцатью годами совершившего кровосмешение со своей сводной сестрой, т. е. родившейся или только от одного с ним отца, или только от одной с ним матери. Святой говорит, что до тех пор, пока подобный грешник не прекратит это нечестивое деяние, пусть не входит в церковь; а после того, как прекратит, пусть плачет три года, слушает три года, припадает три года и два года стоит с верными, не причащаясь, и потом наконец пусть будет удостоен приобщения. Постник в своем 14-м правиле наказывает согрешившего со своей сестрой на три года, с сухоядением и поклонами.

Сочетание браком людей, состоящих в запрещенной степени родства, если будет обличено как грех человеческий, да получит епитимию, положенную за прелюбодеяние[187].

Толкование

Это правило наказывает епитимией, назначенной для прелюбодеев, вообще любой брак, который заключен между лицами, состоящими в запрещенном законом родстве. Очевидно, что сначала такой брак расторгают, а потом виновных подвергают наказанию. Но, вероятно, здесь недозволенные браки Василий наказывает более мягкой епитимией за прелюбодеяние, которая была установлена отцами, жившими прежде него, т. е. отлучением всего на семь лет (см. об этом Анкир. 20 и Василия Велик. 22), а не собственной, более строгой, налагаемой на 15 лет, поскольку если обратиться к его 78-му правилу, то в нем взявшего в жены двух сестер он наказывает на семь лет.

Если чтец до брака вступит в связь (συναλλάξειεν) со своей невестой, пусть после запрещения в служении на один год будет допущен к чтению, но при этом остается без продвижения на высшие ступени; а если он вступал в тайные связи (κλεψιγαμήσας) без обручения, пусть оставит служение. Это относится и к служителю.

(Апост. 26.)

Толкование

Если чтец вступит в связь с обрученной ему невестой прежде священнодействия брака, притом что и она этого желала (ведь именно это обозначает выражение «вступить в связь», συναλλάξειεν), то настоящее правило наказывает его запрещением в служении на один год. Потом его вновь принимают на степень чтеца, однако на большую степень он не продвигается, т. е. не становится ни диаконом, ни пресвитером, потому что смалодушествовал и не дотерпел до того времени, пока будет заключен брак. Если же он совокупился с женщиной, с которой не был обручен, пусть оставит служение, даже если до совокупления дал ей слово, что возьмет ее в жены, и даже если после совокупления женился на ней (ибо именно это и означает выражение «вступал в тайные связи», κλεψιγαμήσας). Такую же епитимию за подобный поступок пусть получит и любой другой служитель Церкви (см. о нем примеч. к VI Всел. 15), например певчий или придверник[188].

Смотри также Апост. 26.

Диакон, осквернившийся устами и исповедавший, что согрешил только этим, пусть будет запрещен в служении. А причащаться святынь с диаконами пусть удостаивается, так же и пресвитер. Если же окажется уличен, что согрешил более этого, то, на какой бы он ни был степени, да будет извержен.

Толкование

Настоящее правило выносит определение о диаконе, который осквернился устами, т. е. дошел только до того, что поцеловал женщину страстный любовный поцелуем (а это осквернение и нечистота души, потому что если одно даже склонение ко греху оскверняет и марает душу, то гораздо более – страстный поцелуй). Итак, если диакон это совершит и исповедует, что он согрешил только этим, пусть на время будет запрещен в диаконском служении. А в то время, когда он будет под запрещением, пусть причащается в алтаре вместе с другими диаконами, которые не находятся под епитимией. Такую же епитимию пусть получает и иерей, который согрешит подобным образом только страстным поцелуем[189]. Если же иерей или диакон согрешил чем-то большим, чем страстный поцелуй, например дошел до ложа или даже до совокупления, и он исповедует это, пусть будет извержен и тот и другой[190].

Тот, кто знал о любом из прежденазванных согрешений и не исповедал это, но был изобличен, да будет под епитимией столько же времени, на сколько наказан тот, кто творит зло.

(Анкир. 25.)

Толкование

После того как святой сказал о грехах, которые совершили священники, диаконы и прочие принадлежащие к церковному чину, теперь в этом правиле он говорит о том, кто знал, что любое из упомянутых лиц согрешило, и не исповедал этого втайне архиерею, чтобы он согрешившего исправил. Или же сам этот человек, будучи в состоянии возбранить им грех напоминанием наедине, покрывает это и молчит. Итак, если после он будет обличен в том, что знал, но молчал и покрывал это, пусть и он будет наказан равным образом, т. е. удален от общения на столько же времени, на сколько наказывают самого человека, совершившего грех, о котором тот знал. Смотри также Анкир. 25 и примеч. к правилу Григория Неокесар. 3.

Тот, кто предался гадателям или кому-то подобному, да будет наказан на то же время, что и убийца.

(VI Всел. 61.)

Толкование

Настоящее правило наказывает как совершивших преднамеренное убийство, т. е. на 20 лет, согласно анонимному толкователю, тех, которые сами себя всецело предали гадателям или подобный им людям, занимающимся волшебством.

Смотри также VI Всел. 61.

Тот, кто отрекся от Христа и преступил таинство спасения, во все время своей жизни должен плакать и обязан каяться; а во время исхода из этой жизни удостаивается святынь по вере в Божие человеколюбие.

Толкование

Настоящее правило на любого, без уточнений, христианина, который отрекся от Христа (имеется в виду добровольно), налагает наказание на время всей его жизни, запрещая ему входить в церковь и повелевая плакать вне дверей церкви и только в конце жизни причащаться Божественных Таин.

Смотри также I Всел. 11[191].

Впрочем, если впавший в какой-либо из прежде упомянутых грехов становится ревностным в покаянии, тогда тот, кому по Божию человеколюбию вверена власть вязать и решить, не будет достоин осуждения, если, видя крайнее раскаяние согрешившего, проявит большее человеколюбие и уменьшит время епитимии. Ибо история, изложенная в Писаниях, сообщает нам, что кающиеся с большим подвигом вскоре получают Божие человеколюбие.

Толкование

Святой, перечислив различные сроки епитимий, соответствующие разным грехам, под конец в настоящем правиле все вручает архиерею и духовнику, обладающим властью вязать и разрешать грешников. Он говорит, что если они увидят грешников, кающихся горячо и ревностно, то не будут осуждены, в случае если уменьшат им время епитимий, поскольку Божественное Писание нас учит, что милость Божия скоро нисходит на тех, кто кается с величайшей болью сердца, что особенно проявилось на Езекии и Манассии.

Смотри также I Всел. 12.

Осквернившемуся со своей сестрой по отцу или по матери да не будет дозволено входить в дом молитвы до тех пор, пока не прекратит свое беззаконное и недозволенное дело. А после того, как он придет в сознание своего ужасного греха, да плачет три года, стоя у дверей молитвенных домов и умоляя народ, который идет на молитву, чтобы каждый с состраданием возносил усердные молитвы о нем к Господу. После же этого на другие три года да будет допущен только к слушанию и, после того как он выслушает Писание и учение, его должно изгонять и не удостаивать молитвы. Затем, если только он взыскал этого со слезами и припал к Господу с сокрушенным сердцем и сильным смирением, да будет дано ему припадание еще на три года. И таким образом, после того как он покажет достойные плоды покаяния, на 10-й год да будет принят в молитвенное общение с верными, без причащения. Два года стоя на молитве вместе с верными, да будет, наконец, удостоен приобщения Благого.

Толкование

Это правило мы изъяснили при толковании 67-го правила того же Василия, смотри толкование его там.

То же самое правило и о тех, которые берут в сожитие своих невесток.

Толкование

Наравне с тем, кто вступил в связь со своей сводной сестрой, настоящее правило наказывает того, кто взял в жены свою невестку, т. е. одиннадцатью годами, которые распределяются так же. Разумеется, недозволенный брак сначала должен быть расторгнут. А Постник в своем 15-м правиле наказывает такого на два года, назначая еще сухоядение и поклоны.

Тот, кто оставляет жену, законно с ним сочетавшуюся, и приводит другую, подлежит, по слову Господа (Мф.5:32~и 19:9; Мк.10:11; Лк.16:18), осуждению за прелюбодеяние. Правилами наших отцов установлено, чтобы таковые год плакали, два года слушали, три года припадали и седьмой год стояли с верными и затем удостаивались причастия, если со слезами покаются.

Толкование

Это правило дословно включено в VI Всел. 87, смотри его толкование в том месте.

То же правило пусть имеет силу и в отношении тех, которые взяли в сожитие двух сестер, пусть даже и в разное время.

(Неокесар. 2.)

Толкование

Наравне с тем, кто оставил свою жену и взял другую, настоящее правило наказывает на семь лет того, кто после смерти своей жены женился на ее сестре, иначе говоря – того, кто взял в жены двух сестер. А семь лет – это епитимия за прелюбодеяние, определяемая древними отцами[192].

Распаляемые страстью к своим мачехам подлежат тому же правилу, что и распаляемые страстью к сестрам.

Толкование

Настоящее правило совокупившихся с мачехой наказывает по аналогии с правилом о совокупившихся со своими сестрами. А именно, если это сестра от одного с ним отца и матери, то наказание налагается на 20 лет, по правилу Василия Велик. 67. А если сестра от разных отцов или матерей, то на 11 лет, по правилу Василия Велик. 75.

О многобрачии отцы умолчали как о деле скотском и совершенно чуждом человеческому роду. Нам же представляется, что этот грех тяжелее блуда, поэтому разумно таковых подвергать епитимии, а именно: после того, как они год будут плакать и три припадать, потом пусть будут приняты в общение.

Толкование

Очевидно, что под многобрачием правило здесь подразумевает троебрачие, потому что так отцы называют третий брак, по 4-му правилу самого Василия. Итак, правило говорит, что об этом третьем браке предшествовавшие отцы умолчали, не изложив о нем никакого закона и определения и не назначив епитимии (для троебрачия нет закона, и по закону третьего брака не бывает, согласно 50-му правилу самого Василия), поскольку такой брак свойствен скотам, а человеческому роду чужд. Нам же он кажется грехом более тяжким, чем блуд. Поэтому таковым троебрачным следует год плакать, три припадать и потом причащаться[193].

Смотри также Неокесар. 3.

Поскольку многие во время нашествия варваров преступили веру в Бога, дав языческие клятвы и вкусив запрещенные яства, которые перед идолами были принесены в жертву с волхвованием, то пусть с ними поступают по законам и правилам, уже определенным отцами. Тех, кто претерпел тяжкое насилие под пытками, не вынес страданий и был принужден к отречению, пусть не принимают в Церковь три года, а потом два года пусть они слушают и после еще трех лет, проведенных в чине припадающих, пусть затем будут приняты в общение. А те, которые без великого насилия предали веру Божию, касались трапезы бесовской, клялись языческими клятвами, да будут извергнуты из Церкви на три года и два года слушают, три молятся с припадающими и еще три соучаствуют в молитве с верными, затем да будут приняты к приобщению Благого.

(I Всел. 14; VI Всел. 94; Анкир. 4–6; Петра Александр. 3; Василия Велик. 73; Григория Нис. 2.)

Толкование

Настоящее правило определяет, чтобы тех захваченных в плен при нашествии варваров, которые отреклись от веры в истинного Бога, принесли языческие клятвы, т. е. поклялись богами, в которых верят язычники, и сделали это с душевным расположением, свойственный язычникам, вкусили яства, принесенные идолам через колдовское искусство и обряды, наказывали по правилам отцов (вероятно, отцов Анкирского собора). И тех, которые, претерпев жестокие мучения и не вынеся страданий, отреклись, должно три года не принимать в Церковь, но пусть они плачут снаружи у дверей, два года пусть слушают, три припадают, три стоят вместе с верными и лишь потом причащаются194 [195].

Смотри также I Всел. 14 и Анкир. 4 и 5.

О совершивших клятвопреступление: если они нарушили клятвы из-за насилия и принуждения, то подлежат более легким епитимиям, так что после шести лет должны быть совершенно приняты в общение. А без принуждения предавшие веру, после того как два года проведут с плачущими, два со слушающими, а на пятый год будут молиться с припадающими и еще на два года будут приняты в молитвенное общение без приношения, – наконец таким образом, т. е. показав достойное покаяние, будут восстановлены в общении Тела Христова.

Толкование

Поскольку в своем 64-м правиле этот святой клятвопреступнику вообще назначил наказание на 10 лет, то теперь в этом правиле он проводит различие между клятвопреступниками. Нарушивших клятву вынужденно и под давлением он наказывает на шесть лет, а тех, которые предали веру без принуждения, т. е. нарушили клятву (поскольку всякая клятва дается во имя Божие и, следовательно, всякий преступающий клятву преступает свою веру в Бога), – на 11 лет: пусть два года плачут, два слушают, пять припадают, два стоят с верными и потом причащаются[196].

Смотри также VI Всел. 94.

Те, которые гадают и следуют языческим обычаям или приводят кого-либо в свои дома для обнаружения чарований и для очищения, да подвергаются шестилетнему наказанию: год плачут, год слушают, три припадают, год стоят с верными и затем будут приняты в общение.

Толкование

Настоящее правило дословно заимствовано из Анкир. 24; смотри толкование его там. Это правило отличается от правила Анкирского собора только одним: то наказывает упомянутых лиц пятилетней епитимией и распределяет это время другим образом; а это наказывает занимающихся колдовством на шесть лет: пусть один год плачут, один слушают, три припадают, один стоят с верными, и затем причащаются.

Обрати также внимание на то, что прорицателей и отравителей в своем 7-м правиле святой наказывает как убийц, т. е. назначая им свою епитимию, а здесь он наказывает их мягче, в соответствии с епитимией предшествовавших отцов. Смотри также VI Всел. 61.

Все это мы предписываем ради того, чтобы были испытываемы плоды покаяния. Ведь о подобных вещах мы судим вовсе не по времени епитимии, но принимаем во внимание образ покаяния. Если же кающиеся крепко держатся своих привычек, желают работать плотским наслаждениям больше, чем Господу, и не принимают жизни по Евангелию, то у нас с ними нет ничего общего. Ибо мы знаем, что о народе непослушном и непокорном сказано: Спеши спасти свою душу (Быт.19:17).

Толкование

После того как святой определил различные сроки разных епитимий, он приводит дополнительно и настоящее правило о том, что следует испытывать плоды покаяния, поскольку мы не только смотрим на ту или иную продолжительность епитимии, но и принимаем во внимание расположение кающихся[197]. Имеется в виду, если они каются ревностно, время епитимии сокращается, если нерадиво – увеличивается. Если же согрешающие не хотят отстать от своих грехов и наслаждений и жить по Евангелию, как христиане, но не слушаются и противоречат, тогда нам, домостроителям их душ, архиереям и духовникам, не следует соучаствовать в их грехах, но подобает отречься от таковых. Ведь мы слышим Божественное Писание, которое говорит: Спеши спасти свою душу, т. е. «смотри, как бы и ты не подверг наказанию собственную душу, общаясь с неисправимыми грешниками».

Итак, не позволим себе погибать с подобными людьми, но, убоявшись тяжкого суда и держа пред очами страшный день воздаяния Господня, не пожелаем погибать из-за чужих грехов. Ведь если нас не вразумили угрозы Господа и не привели в чувство столь сильные бедствия: за беззаконие наше оставил нас Господь и предал в руки варваров, а народ уведен пленником к врагам и предан рассеянию за то, что на такие дела дерзнули носящие имя Христово; если они не познали и не поняли, что гнев Божий посетил нас за это, – то в чем у нас может быть согласие с ними? Напротив, мы должны свидетельствовать им об этом денно и нощно, публично и наедине. А увлечь себя их лукавыми делами мы не допустим и прежде всего будем молиться о том, чтобы приобрести их и извлечь из сети лукавого. Если же не сможем сделать этого, то постараемся хотя бы свои души спасти от вечного осуждения.

Толкование

Это правило – увещание к архиереям и духовникам, их оно умоляет и говорит с ними. Впредь следует нам, домостроителям душ, убояться суда и воздаяния Господня, чтобы не быть наказанными за чужие грехи, грехи столь нераскаянных и неисправимых грешников, если мы окажем им чрезмерное снисхождение. Если христиане дерзают совершать столь великие грехи, за которые их оставил Бог и поработили варвары, если они не смогли прийти в чувство и не познали, что за их беззакония обрушился на них столь тяжкий удар и столь великий гнев Господень, если, говорю я, столь великие несчастья не смогли их исправить, то какое общение мы можем иметь со столь жестоковыйным народом? Конечно же, никакого. Поэтому мы обязаны их учить и обличать каждодневно, и вместе и наедине, и молить Бога, чтобы Он освободил их от сети диавола. А если мы не сможем их освободить, то нас не должны сокрушить их лукавые дела: напротив, хотя бы самих себя постараемся избавить от вечной муки[198].

Из другого канонического послания того же Василия к тому же

Хитроумным же энкратитам на их великое затруднение, почему тогда и мы не всё едим? – пусть будет сказано, что своими извержениями мы тоже гнушаемся. Ведь по достоинству пищи мясо для нас зелень травная (Быт.9:3), а по различию полезного как в зелени мы отделяем подходящее от вредного, так и в мясе различаем полезное и вредное. Ведь и цикута – зелень, равно как и мясо грифа – мясо, однако никто в здравом уме не станет есть белены[199] и не коснется мяса собаки без великой нужды (и в последнем случае съевший не нарушил закона).

Толкование

Это правило мы почти дословно изложили в толковании на Апост. 51, там и смотри его толкование. А о том, кто такие энкратиты, смотри в примеч. к VI Всел. 95.

Того же Василия каноническое послание к Диодору, еп. Тарсийскому

Вступление

Дошло до нас письмо с подписью Диодора, все же прочее в нем принадлежит скорее кому-то другому, нежели Диодору. Мне кажется, что какой-то хитрец, прикрывшись твоим именем, захотел тем самым сделать себя достойный доверия слушателей. Когда кто-то спросил его, позволительно ли взять в супружество сестру умершей жены, он не содрогнулся от такого вопроса, но спокойно выслушал и с большой отважностью и жаром помогал исполнить это непристойное пожелание. Итак, если бы это письмо было у меня, то я послал бы его тебе, чтобы ты смог защитить и себя, и истину. Но поскольку показавший мне письмо взял его назад и носил повсюду как некий знак победы надо мною, первым запретившим такие браки, и говорил, что имеет письменное позволение, то я написал тебе теперь, с тем чтобы с двух сторон напасть нам на его подложное письмо и не оставить у него никакой силы, так чтобы оно не могло легко вредить читающим.

Толкование

Как видно из этого вступления, а также из 23-го правила св. Василия, божественный Василий в послании запретил брать одному и тому же человеку сестру своей умершей жены, иначе говоря, брать двух сестер. А Диодор[200] на чей-то вопрос, можно ли брать их, письменно ответил, что можно. И потому спросивший взял это письменное разрешение и показал его Василию Великому. По этой причине св. Василий, желая устыдить Диодора в лице другого человека, как говорит Зонара, пишет ему, что это письменное позволение, конечно же, Диодору не принадлежало, но является чьей-то подделкой и этот другой, чтобы показаться слушателям достойным доверия, поставил на своем послании подпись Диодора (а может быть, оно и на самом деле принадлежало кому-то другому и св. Василий не придумывал этого, чтобы косвенно обличить Диодора). И потому помимо первого своего послания Василий был вынужден написать и настоящее, чтобы с двойной силой совершенно опровергнуть дозволение на это беззаконное сожительство.

Итак, первое (и самое главное), на что мы можем сослаться в подобных делах, – принятый у нас обычай, имеющий силу закона, потому что установления переданы нам святыми отцами. Обычай же этот таков: если кто-либо, одержимый нечистой страстью, впадет в беззаконную связь с двумя сестрами, то не признавать этого за брак и вообще принимать таких в церковное собрание не прежде, как по разлучении их друг с другом. Так что если бы даже нечего было сказать кроме этого, то самого обычая было бы достаточно для предотвращения порока. Но поскольку написавший письмо покусился путем ложных доказательств претворить это зло в жизнь, необходимо и нам не отказываться от помощи умозаключений, хотя в делах очень ясных собственное убеждение каждого важнее доводов разума.

Он говорит, что в книге Левит написано: Не бери жены вместе с сестрой ее, чтобы сделать ее соперницей, чтоб открыть наготу ее при ней, при жизни ее (Лев.18:18), откуда становится ясно, продолжает он, что если жена умрет, то можно взять ее сестру. На это, во-первых, замечу: Закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом (Рим.3:19), а иначе будем подлежать и обрезанию, и субботе, и воздержанию от яств. Ведь, конечно же, нельзя подчиняться игу рабства законного только при встрече с чем-либо соответствующим нашим сластолюбивым пожеланиям, а если встретится что-то тяжкое, прибегать к свободе о Христе (ср. Гал.5:1). Когда нас спрашивали, сказано ли в Писании, что можно брать в жены сестру жены, мы ответили то, что для нас ясно и истинно, т. е. что такого в Писании не сказано. А выводить из добавления к этой фразе то, о чем было умолчано, – дело законодателя, а не толкующего закон, иначе, если кто-либо захочет, может отважиться и при жизни жены взять ее сестру. Ведь та же самая уловка подходит и для этого. «Написано, – скажет он, – не бери, чтобы сделать соперницей, следовательно, не запрещено взять, когда нет ревности». А кто потворствует страсти, тот будет утверждать, что нрав у сестер неревнивый. Когда же уничтожена причина, по которой запрещено сожительство с обеими, то что препятствует взять двух сестер? Но мы скажем, что ни этого не писано, ни того не определено, между тем как смысл умозаключения делает то и другое равно допустимым201.

Следовало бы, оглянувшись несколько на обстоятельства, сопутствовавшие законоположению, таким образом освободиться от затруднений. Законодатель, по-видимому, говорит не о всех родах грехов, но запрещает собственно грехи египтян, от которых Израиль ушел, и грехи хананеев, к которым он переселялся. И вот как дословно написано: По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите (Лев.18:3). Итак, вероятно, такой вид греха не был тогда распространен среди этих народов, так что и законодатель не имел нужды предостерегать от него, но счел достаточной врожденную склонность отвращаться от гнусного. Почему же, запретив большее, умолчал о меньшем? Потому что многим плотолюбцам, по-видимому, был во вред пример патриарха, побуждая их к сожительству с живыми еще сестрами.

Как же следует поступить нам? Читать ли написанное или любопытствовать об умолчанном? Например, в этих законах не написано, что отцу с сыном не должно иметь одну наложницу, но у пророка это заслуживает величайшего порицания. Так, он говорит: Сын и отец входили к одной рабыне (Ам.2:7). Да и о скольких других видах нечистых страстей, какие изобретены в училище демонов, умолчало божественное Писание, не желая осквернять свою святость именованиями гнусных пороков. Все нечистые дела оно обозначает общими названиями, как и ап. Павел говорит: А блуд и всякая нечистота не должны даже именоваться у вас, как прилично святым (Еф.5:3), именованием нечистоты охватывая непристойные деяния как мужчин, так и женщин. Поэтому умолчание вовсе не обещает сластолюбцу безнаказанности.

А я говорю, что законодатель не только не умолчал об этом зле, но и весьма строго запретил его. Ибо сказанное: Ко всякому ближнему тебе по плоти не приближайся с тем, чтобы открыть наготу их (ср. Лев.18:6) – подразумевает и этот вид родства. Действительно, что для мужа ближе своей жены или, лучше сказать, собственной плоти, потому что они уже не двое, но одна плоть (Мф.19:6)? Поэтому через жену и ее сестра переходит в родство мужа. И потому как он не возьмет в супружество мать жены или дочь жены по той причине, по какой не берет свою мать и свою дочь, так не возьмет и сестру жены по той же причине, по какой не берет свою сестру. В свою очередь и жене непозволительно иметь сожитие с родственниками мужа, потому что права родства для обоих общие. А я всякому задумывающемуся о браке свидетельствую, что проходит образ мира сего и время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие (1Кор.7:31~и 29). Если же укажут мне на заповедь возрастайте и размножайтесь (Быт.1:22), то посмеюсь над не умеющим различать времен законоположений. Второй брак – удержание от блуда, а не поощрение к распутству. Сказано: Если не могут воздержаться, пусть вступают в брак (1Кор.7:9), но не сказано: «И посягая, да преступают закон».

Впрочем, эти люди, ослепляющие душу постыдной страстью202, не обращают внимания и на природу, которая давно различила именования родства. В каком родстве состоящими наименуют они родившихся? Родными ли братьями назовут их друг другу или двоюродными (ἀνεψιούς)? Ведь и то и другое название подходит им по причине смешения. Не делай, человек, тетку мачехою детям и ту, которая должна лелеять их вместо матери, не вооружай непримиримой ревностью. Ибо только ненависть мачехи продолжает вражду и после смерти. Лучше же сказать, другие враги примиряются с умершими, а мачехи начинают ненависть только после смерти. А вывод из сказанного: если кто-либо стремится к браку по закону, то открыта для него целая вселенная, если же стремление его страстное, то из-за этого да будет для него затворена большая часть, чтобы научился соблюдать свой сосуд в святости, а не в страсти похотения (1Фес.4:5). Готов я сказать и больше, но удерживает мера письма. Желаю, чтобы или мой совет оказался более сильным, чем страсть, или эта скверна не переселилась в нашу страну, но в тех местах, где на нее отважились, и осталась.

Толкование[203]

После того как св. Василий сделал вступление к своему посланию, он приступает к опровержению этого подложного письменного позволения брать в жены одному и тому же человеку двух сестер. Он говорит, что первое доказательство того, что такое сожительство не дозволено, – это обычай, который установился в Церкви и получил силу закона, потому что передаy нам святыми мужами[204]. Этот обычай повелевает следующее: если кто-то возьмет в жены двух сестер, то это не может считаться браком, и в Церковь такие не могут быть приняты, пока не разлучатся. Итак, даже если бы мы не могли назвать другого препятствия для такого беззаконного сожительства, то и одного церковного обычая было бы достаточно, чтобы его запретить. Но показавший ложное послание Диодора в подтверждение допустимости беззаконного сожительства привел свидетельство из книги Левит, говорящее: «Не бери в жены соперницу, сестру жены твоей, пока она еще жива», и сделал из этого вывод о том, что если закон запрещает человеку брать сестру жены, пока она жива, то, значит, позволяет взять ее после смерти жены. Поэтому на его безосновательное утверждение мы возражаем так. Во-первых, то, что говорит ветхий закон, он говорит находящимся под законом евреям, а не нам, христианам. А если это сказано ради нас, то, следовательно, принимая приятные повеления закона, мы должны так же принять и обременительные, т. е. соблюдать субботу, совершать обрезание, не есть запрещенную законом пищу, а не так, чтобы нам приятное и легкое принимать, как находящимся под законом, а обременительное и тягостное отвергать, говоря, что мы свободны во Христе.

Нас спросили, написано ли, что можно брать в жены сестру своей жены, и мы ответили, что не написано, и это истинно и несомненно. А делать на основании последовательности речи вывод о том, о чем Писание умолчало, – это уже свойственно не тому, кто хочет передать сказанное в законе, но тому, кто хочет сам от себя установить закон. Ведь если один сделал вывод о том, что закон запретил человеку брать сестру своей жены не после того, как она умерла, но пока она жива, то кто-то другой может заключить, что поскольку закон запретил брать сестру-соперницу, значит, если она не соперница, он может ее взять и при жизни своей жены, иначе говоря, может взять одновременно двух сестер. А если кто-то возразит, что этого не написано, мы отвечаем, что и того не написано, но как одно вытекает из последовательности рассуждения, так равно вытекает и другое.

Так почему же Моисей особый пунктом не добавил определения о том, что нельзя брать сестру своей умершей жены? Разрешая это недоумение, святой говорит, что у Моисея не было цели охватить в этой главе книги Левит всякий вид родственного сожительства, так чтобы сказать и об этом, но он запретил только то, что делали египтяне, от которых тогда уходили евреи, и что делали хананеи, к которым они направлялись. Откуда это ясно? Из слов, которые приведены в начале той же главы: «Не поступайте так, как поступают египтяне, у которых вы были пришельцами, и не поступайте так, как поступают хананеи, к которым Я вас веду». Значит, этого недозволенного сожительства не было у египтян и хананеев, поэтому Моисей и не добавил такого определения, но счел достаточным обычай, который это осуждает.

Но отчего он определил, что нельзя брать сестру жены, пока она жива? Потому что видел, что многие сластолюбцы к этому стремились, взирая на патриарха Иакова, у которого женами одновременно были две сестры, Лия и Рахиль. Но мы должны говорить то, что написано в законе, а не любопытствовать о том, что обойдено молчанием. Так, закон умолчал о том, что отец и сын не могут брать в наложницы одну рабу, но пророк Амос это сильно порицает, говоря: «Отец и сын к одной рабе входили и блудодействовали». Бесы научили людей и множеству других нечистых дел, но Божественное Писание, не желая осквернять свою святость их подробным перечислением, умолчало о них, охватив их общим именованием, как говорит Павел: «Блуд и всякая нечистота пусть не именуется среди вас, как подобает святым», именем нечистоты обозначив всякое срамное дело женщин и мужчин. И потому непозволительно сластолюбцам вступать в такое беззаконное сожительство, ссылаясь на то, что Божественное Писание об этом умолчало. Впрочем, по испытании мы обнаруживаем, что закон об этом не умолчал, но прямо запретил. Ведь сказанное в законе: «Не входи ни к какому родственнику твоему, чтобы открыть срамоту его» относится ко всякому противозаконному сожительству по родству и свойству, а значит, и к этому тоже. Если муж и жена – это одна плоть и нет никого ближе и роднее мужу, чем его плоть, т. е. жена, значит, и сестра его жены через нее становится мужу родственницей и членом семьи, т. е. сестрой. И как никто не женится на матери своей жены или на дочери своей жены от другого мужа, потому что и свою мать и дочь не берет в жены по причине родства (ведь брак с той или с другой есть брак первой степени родства), подобно тому не берет и сестру жены, потому что и свою сестру не берет в жены (брак с той и другой есть брак второй степени родства), и наоборот, женщина не может вступить в брак с братом своего умершего мужа или с другими его родственниками. Святой приводит апостольские слова о том, что образ мира сего преходит и время кратко, так что даже тем, у кого есть законная жена, нужно жить так, как будто у них ее нет.

А если кто-то скажет, что Бог законоположил первозданным расти и умножаться и что дети Адама, будучи братьями и сестрами, вступали в брачные связи, то я посмеюсь над тем, кто так говорит и не видит различна: ведь тогда была необходимость поступать так, потому что не было людей из других родов, а сейчас, когда есть разные роды, это совершенно неуместно[205].

Кроме того, второй брак не средство и повод для нечестия, но препятствие и узда для блуда. И Павел пишет вступающим во второй брак, что если они не могут воздерживаться, то пусть вступают в брак, но не прибавляет при этом, чтобы вступающие во второй брак преступали закон, как делают берущие в жены двух сестер. После этого св. Василий доказывает неуместность такого сожительства из-за смешения именований, которое за ним следует. Действительно, как назовут вступающие в такое сожительство рожденных ими детей? Родными братьями и сестрами друг другу, как рожденных от одного отца? Или племянниками (ἀνέψια), т. е. двоюродными братьями и сестрами[206], как рожденных от двух сестер? Ведь оба эти именования подходят им из-за смешения природы, которая по естественным законам сделала братьев и сестер и родными, и двоюродными. И не это только, но и еще одно следует смешение. Ведь взявший сестру своей прежней жены делает тетку своих детей от прежнего брака мачехой для них, а значит, соперницей и завистницей, тогда как она должна была лелеять их вместо матери. Ведь всякая мачеха[207] естественно имеет ревность к детям мужа, рожденным от другого брака. И если ненависть по отношению к прочим врагам уменьшается, когда враги умирают, то у мачех ревность со смертью жен-соперниц только начинается.

И чтобы вкратце подытожить все: если кто-то хочет вступить во второй брак с законной женой, то для него открыта вся вселенная, и, конечно, он найдет себе жену, не запрещенную законом, а если он стремится по страстной любви взять незаконную жену, тогда пусть будет для него это исключено и не дозволено ради того, чтобы он научился соблюдать свой сосуд, т. е. свое тело, или свою жену, в святости, как говорит ап. Павел, а не в постыдной страсти.

Я хотел и больше написать тебе, говорит св. Василий, но мне не позволил размер письма, потому что письма не должны быть многословными. Желаю, чтобы мое послание или победило и истребило это противозаконное сожительство, или если и не победило, то хотя бы не дало этому злу распространиться и в нашей области, но оставило его в тех местах, где на него дерзнули впервые.

Того же Василия каноническое послание к Григорию пресвитеру

Со всем терпением читал я твое письмо и удивлялся, почему ты, когда мог сразу легко оправдаться перед нами самим делом, намереваешься оставаться при своих предосудительных делах и стараешься множеством слов уврачевать неисцельное. Не мы первые и не мы одни, Григорий, узаконили, чтобы женщины не жили вместе с мужчинами. Прочти правило, изложенное святыми отцами нашими на Никейском соборе: оно явно запретило иметь сожительствующих женщин. Безбрачная жизнь потому и заслуживает уважения, что мужчина удаляется от сожительства с женщиной. Поэтому если кто-либо, пользуясь именем девственника, на деле поступает как живущие с женами, то явно, что он, хотя и добивается достоинства девства по имени, но не воздерживается от постыдного сладострастия.

Тем с большей легкостью надлежало тебе исполнить мою просьбу, коль скоро сам ты, как говоришь, свободен от всякой плотской страсти. Да и не думаю, чтобы 70-летний стал жить с женщиной по страсти, и то, что я определил, определил не потому, что делается что-либо непотребное, но потому, что мы научены апостолом не подавать брату случая к преткновению или соблазну (Рим.14:13). Между тем мы знаем, что здраво делаемое одними служит другим поводом ко греху. По этой причине, следуя постановлению святых отцов, повелели мы тебе разлучиться с этой женщиной.

И зачем тебе винить хорепископа и вспоминать о давней вражде? Почему порицаешь меня за то, что будто бы охотно склоняю слух к принятию клеветы, а не себя самого – за то, что не можешь отказаться от привычки к женщине? Удали ее из своего дома и помести в монастырь. Пусть она живет с девами, а тебе прислуживают мужчины, чтобы имя Божие не было из-за вас хулимо (см. Ис.52:5; Рим.2:24). А пока так поступаешь, не принесут тебе пользы тысячи оправданий, которые ты излагаешь в письмах, но кончишь жизнь запрещенным в служении и дашь Господу ответ за свое запрещение. А если, не исправившись, осмелишься удерживать при себе священство, то будет тебе анафема пред всем народом, и кто примет тебя, те будут провозглашены отлученными во всей Церкви.

(I Всел. 3; VI Всел. 5; VII Всел. 18, 22; Карфаг. 45.)

Толкование

Поскольку Григорий имел в своем доме деву-монахиню, которая ему прислуживала, Василий Великий написал ему, чтобы он ее удалил. В ответ на это Григорий выставил множество оправданий. Поэтому в настоящем послании св. Василий сначала обличает его в том, что он мог легко оправдаться делом, отослав от себя эту женщину, но вместо этого предложил тысячи оправданий. Затем он говорит, что не сам он, Василий, установил такой закон, чтобы клирики и священнослужители не жили с женщинами, но I Вселенский собор в 3-м правиле, после чего прибавляет, что девственники и священнослужители потому и уважаемы, что устраняются от общения с женщинами. Если же кто-то из них обещает вести девственную жизнь, а потом живет с женщинами, то тем самым он показывает, что только на словах любит девство, а на деле не отказался от сладострастия.

Итак, говорит святой, нужно было бы тебе, Григорий, послушаться нас и изгнать женщину с той же готовностью, с какой ты увернешь, что нисколько к ней не пристрастен. Ведь готовность тут же скорее изгнать эту женщину как раз и была бы доказательством беспристрастия, потому что я и сам никогда не поверю, что ты, 70-летний старец, живешь с женщиной по страсти и ради наслаждения. Но поскольку мы научены апостолом не подавать соблазна ближним и поскольку то, что одни делают без страсти и греха (что сейчас и ты делаешь), для других, страстных, становится причиной и поводом ко греху, постольку мы предписали тебе прогнать из своего дома женщину, следуя 3-му правилу Никейского собора. И не обвиняй ни хорепископа, будто он по вражде к тебе рассказал мне об этой женщине, ни меня за то, что я легко доверяю клеветам, но обвиняй самого себя за то, что не хочешь расстаться с женщиной. Итак, удали ее и помести в монастырь, и пусть она живет вместе с девственницами и монахинями, а тебе, как мужчине, пусть прислуживают мужчины, чтобы из-за вас не хулилось имя Божие неверными, которые вас видят. И знай, что если ты не прогонишь эту женщину, то все те тысячи оправданий, которые ты приводишь, тебе не помогут, но ты умрешь запрещенным в священстве и ты сам, как виновный, дашь отчет за это запрещение, а не я[208]. Если же осмелишься прежде исправления совершить какое-либо священническое действие, то будешь анафематствован всем народом, а кто тебя примет, те будут изгнаны из всякой Церкви.

Смотри также I Всел. 3.

Того же Василия каноническое послание к хорепископам

Весьма прискорбно для меня то, что отеческие правила оставлены и всякая строгость изгнана из Церквей, и боюсь, чтобы из-за этого постепенно возрастающего безразличия не пришли в совершенное расстройство и дела Церкви. По издревле утвердившемуся в Божиих Церквах обычаю служителей церковных принимали после строгого во всем испытания. Их поведение тщательно рассматривалось со всех сторон: не хулители ли они, не пьяницы ли, не склонны ли к ссорам, обуздывают ли свою юность так, чтобы сделаться способными достигнуть святости, без которой никто не увидит Господа (Евр.12:14). Такое испытание проводили пресвитеры и диаконы, жившие с этими служителями, и возвещали о них хорепископам, которые, приняв отзывы от правдиво свидетельствующих и известив епископа, таким образом причисляли служителя к чину священнослужащих.

А ныне, во-первых, отстранив меня и не соглашаясь меня извещать, вы взяли на себя всю полноту власти; во-вторых, показывая пренебрежение к делу, дозволили пресвитерам и диаконам вводить в Церковь людей недостойных, без испытания, кого пожелают они по пристрастию, или из-за родства, или из-за каких-то других дружеских связей. Поэтому в каждом селении много насчитывается служителей, но нет ни одного достойного служить алтарю, как сами вы о том свидетельствуете, затрудняясь найти людей при избраниях.

Итак, поскольку дело пришло наконец в непоправимое состояние, особенно теперь, когда весьма многие, боясь набора в военную службу, записываются в церковнослужители, я по необходимости приступил к возобновлению отеческих правил и поручаю вам выслать мне список церковнослужителей каждого селения с означением, кем кто определен и какого он образа жизни. Держите и вы у себя подобный список, чтобы сличать ваши записи с хранящимися у меня, и чтобы никто не мог вписывать себя, когда хочет. Таким образом, если некоторых пресвитеры назначили после первого года индикта, то да будут изгнаны в чин мирян. И да будет вновь предпринято вами исследование о них, и если окажутся достойными, то пусть будут приняты по вашему решению. Очистите Церковь, удалив из нее недостойных! И впредь испытывайте тех, кто достоин быть принятым, только не причисляйте к клиру, пока не представите мне; а иначе знайте, что принятый в церковнослужители без моего ведома останется мирянином.

(Анкир. 13; Неокесар. 14; Антиох. 8, 10; Лаодик. 57; Сардик. 6.)

Толкование

В этом послании Василий Великий обвиняет хорепископов в том, что они преступили древний чин, который был принят в Церкви. Он состоял в следующем: пресвитеры и диаконы вначале испытывали тех, которые собираются стать служителями Церкви, т. е. иподиаконами, чтецами или заклинателями (о них см. примеч. к VI Всел. 15), и выясняли, не хулители ли они, не пьяницы ли, обуздывают ли плотские устремления юности; сами таким образом выбирали их, но объявляли о своем выборе хорепископам, а те, в свою очередь, – епископам, и тогда уже зачисляли их в клир. А сейчас, говорит святой, все делается не так. Пресвитеры и диаконы не испытывают таких кандидатов, но по пристрастию выбирают своих родственников и друзей, а хорепископы не докладывают о кандидатах епископам. Из-за этого нарушения в каждом селении много иподиаконов, чтецов и заклинателей, но ни одного нет такого, кто был бы достоин стать иереем.

Поэтому св. Василий повелевает хорепископам прислать ему список служителей, из которого было бы ясно, каким хорепископом кто принят в клир и какой жизни этот человек, а также повелевает и самим иметь копию этого списка, чтобы в него не мог записаться всякий, когда ни пожелает. И те служители (говорит Василий), которых выбрали одни пресвитеры после первого года индикта, должны быть изгнаны в чин мирян, а после того как вы, хорепископы, испытаете их заново, пусть они будут приняты по вашему собственному решению. Изгоняя же из Церкви недостойных, впредь принимайте достойных, но не причисляйте их к клиру, пока не возвестите об этом деле мне, потому что тот, кто будет вами принят в служители без моего позволения, будет лишен служения и изгнан в чин мирян. Смотри примеч. к I Всел. 8 и Карфаг. 39, а также примеч. к Апост. 17.

Его же к подчиненным ему епископам каноническое послание[209]

Небывалость дела, о котором пишу, уже из-за одного того, что стала предметом подозрений и молвы, исполнила мою душу скорбью, и даже до сих пор это дело кажется мне невероятным. Поэтому и письмо об этом тот, кто сознает себя повинным в этом деле, пусть примет как врачевство, а кто не сознает – как предостережение, человек же безразличный (каких не желаю найти между вами) – как свидетельство против себя.

О чем же я говорю? Сообщают, будто бы некоторые из вас берут деньги с рукополагаемых, прикрываясь именем благочестия. А это еще хуже. Ведь если кто делает зло под видом добра, то он достоин двойного наказания, так как делает то, что само по себе нехорошо, и для совершения греха, можно сказать, прибегает к помощи добра. Если это действительно так, то пусть впредь этого не случается, но зло будет исправлено, ибо тому, кто берет деньги, необходимо сказать то же, что сказано было апостолами хотевшему за серебро купить обладание Святым Духом: Серебро твое да будет в погибель с тобою (Деян.8:20). Ведь тот, кто по незнанию желает купить дар Божий, грешит легче, чем тот, кто продает его, потому что совершена продажа; а если то, что сам получил даром, ты продаешь, как проданный сатане, то будешь лишен дарования за то, что полагаешь начало торгашеству в духовных делах и в Церкви, где нам вверены Тело и Кровь Христовы. Такого быть не должно. Скажу и о том, какую они употребляют хитрость: они думают, будто бы не грешат, потому что берут не до рукоположения, но после. Но когда бы ни взять – все равно значит взять.

Поэтому умоляю вас, оставьте этот доход, лучше же сказать – этот вход в геенну, и, оскверняя руки такими прибытками, не делайте себя недостойными совершать святые таинства. Простите мне, что сначала я не поверил, а теперь, убедившись, угрожаю. Если кто-нибудь после этого письма сделает что-либо подобное, то пусть отступит от здешних алтарей и ищет то место, где бы ему можно было покупать и перепродавать дар Божий. А мы и Церкви Божии не имеем такого обычая (1Кор.11:16).

Добавив одно слово, тем окончу речь. Такие вещи делаются по сребролюбию, а сребролюбие есть корень всех зол (1Тим.6:10) и называется идолослужением (см. Кол.3:5). Поэтому ради малого количества серебра не предпочитайте идолов Христу и не делайтесь новыми подражателями Иуды, за наживу вторично предавая единожды за нас Распятого, потому что и села, и руки принимающих такие плоды наименуются Акелдама (см. Деян.1:19; Мф.27:8).

Толкование

Божественный Василий, узнав, что подчиненные ему епископы брали с рукополагаемых ими деньги, пишет к ним настоящее послание и говорит, что ему показалось невероятным это дело, которое, как только было замечено и получило огласку, причинило ему огромную скорбь. И потому то, что я пишу, говорит св. Василий, пусть совершивший беззаконие примет как врачевание своего порока, а не совершавший – как лекарство, предупреждающее болезнь. Безразличный же, т. е. совершающий это зло и вообще не думающий, что делает зло (молю Бога, чтобы этого порока безразличия не было среди вас)[210], пусть примет это послание как повеление и угрозу.

Итак, некоторые говорят, что вы принимаете деньги от рукополагаемых и этот порок прикрываете именем благочестия, говоря, что якобы делаете это из хороших и благочестивых соображений[211], а это еще хуже. Ведь тот, кто совершает зло, а потом делает вид, что совершает добро, достоин двойного наказания: и за то, что делает зло, и за то, что использует добро, точнее имя добра, как средство и предлог для того, чтобы делать зло. И потому, если дело обстоит так, впредь такого быть не должно, и следует исправить положение[212], потому что придется и нам обратиться к желающему брать деньги за рукоположения со словами, которые ап. Петр сказал Симону: Серебро твое да будет в погибель с тобою. При этом грех дающего серебро легче, потому что по неведению он старается приобрести то, чего у него нет; а ты, берущий, поскольку продаешь полученную тобой даром благодать, как раб, проданный диаволу, будешь ее лишен, т. е. извержен, потому что грязную и бесчестную торговлю (а именно это означает слово «торгашество») вносишь в Церковь, в которой нам вверены честнейшие и пречестные Тайны Тела и Крови Христовой. Иначе говоря, потому что ты по-торгашески бесчестно продаешь превосходящие всякую честь Тайны Христовы.

А поскольку епископы хитростью скрывали этот грех, полагая, что не грешно брать деньги после рукоположения, святой говорит им, что когда бы они ни брали такие деньги, до или во время рукоположения, они их берут, а значит, грешат. Итак, умоляю вас, призывает их св. Василий, отвергните прибыль, которая ведет вас в ад, и не становитесь недостойными священнодействовать Божественные Тайны, оскверняя свои руки преступными деньгами. А тот из вас, кто после этого повеления совершит что-либо подобное, будет запрещен в священнослужении здесь, в моей области, и пусть отправляется туда, где может покупать и перепродавать благодать Божию, потому что мы и Церкви Божии не имеем такого обычая, как говорит ап. Павел.

Несомненно, что вы продаете благодать Божию из-за сребролюбия, а сребролюбие есть корень всех зол, и Павел называет его идолослужением. Так не предпочитайте же идолов Христу и не подражайте Иуде, второй раз предавая за сребреники Христа, единожды распятого за нас. Знайте, что как поле, купленное на те 30 сребреников, за которые предан Христос, было названо Акелдама, по сказанному в Деяниях («Акелдама» означает «место и цена крови»), так и руки принимающих такие деньги епископов, а также приходы и селения тех, кто дает и берет их, будут названы местом и ценой крови.

Прочти также Апост. 29.

Того же Василия из 27-й главы послания к Амфилохию о Святом Духе

Из хранимых Церковью догматов и проповеди одно мы имеем в виде изложенного в Писании учения, а другое приняли из апостольского предания как переданное нам втайне. Но то и другое имеет одинаковую силу для благочестия, и с этим никто не станет спорить, если он хотя бы немного сведущ в церковных постановлениях. Действительно, если бы мы стали отвергать не изложенные в Писании обычаи как не имеющие большой силы, то неприметным для себя образом исказили бы Евангелие в самом главном, и более того, обратили бы проповедь в пустое название. Например (напомню сначала о первом и самом обыкновенном), ктó через Писание научил тому, чтобы возложившие упование на имя Господа нашего Иисуса Христа осеняли себя крестный знамением? Какое Писание научило нас в молитве обращаться к востоку? Кто из святых оставил нам на письме слова призывания при освящении Хлеба благодарения и Чаши благословения? Ибо мы не довольствуемся теми словами, которые приведены в Апостоле или Евангелии, но и до, и после них произносим другие, как имеющие великую силу в таинстве, приняв их из учения, не изложенного в Писании. На основании какого Писания мы благословляем воду крещения, елей помазания, а также самого крещаемого? Не на основании ли соблюдаемого в молчании и таинственного предания? Что еще? Самому помазанию елеем какое писаное слово научило нас? Откуда троекратное погружение человека? Из какого Писания взято и прочее, бывающее при крещении, – отрицаться сатаны и ангелов его? Не из этого ли необнародованного и сокровенного учения, которое отцы наши соблюдали в непытливом и скромном молчании, ибо были прекрасно научены охранять святость таинств молчанием? Разумно ли было письменно разглашать учение о том, на что непосвященный нельзя даже смотреть? И кроме прочего, назначение неписаного предания состоит в том, чтобы познание догматов после долгих в нем упражнений, войдя в привычку, не сделалось для многих легко презираемым. Ведь иное догмат, а иное проповедь. Догматы умалчиваются, а проповедь обнародуется. Но и та неясность, какой пользуется Писание, делая к пользе читающих трудным для уразумения смысл догматов, тоже вид умолчания. Потому во время молитв все мы смотрим на восток, но не многие из нас знают, что при этом ищем древнего отечества, рая, который насадил Бог в Эдеме на востоке214.

Так и в первый день после субботы мы совершаем молитвы, стоя прямо, но не все знаем тому причину. Ибо делаем так не только потому, что мы как воскресшие со Христом и обязанные искать горнего в воскресный день стоянием во время молитвы напоминаем себе о дарованной нам благодати, но и потому, что этот день, по-видимому, есть как бы образ чаемого века. Поэтому, будучи началом дней, у Моисея он назван не первым, а единым: И был вечер, и было утро: день один (Быт.1:5), так как один и тот же день возвращается многократно. Итак, он же есть и единый, и восьмой, изображая собою действительно единый и воистину восьмой день, о котором псалмопевец упомянул в некоторых надписаниях псалмов (см. Пс. 6 и 11), то состояние, которое последует за нынешним временем, тот непрекращающийся, невечерний, несменяющийся день, тот нескончаемый и нестареющийся век. Поэтому Церковь по необходимости научает своих чад совершать в этот день молитвы стоя, чтобы при частом напоминании о нескончаемой жизни мы не вознерадели снабдить себя напутствиями к переселению туда. И вся Пятидесятница – это напоминание об ожидаемом в вечности воскресении, потому что тот единый и первый день, семикратно умноженный на семь, составляет семь седмиц священной Пятидесятницы. Так, начинаясь первым днем, им же она и оканчивается, 50 раз обращаясь через те же самые промежуточные дни. Тем самым Пятидесятница подражает вечности, потому что в кругообразном движении с тех же знаков начинается и на тех же оканчивается.

В Пятидесятницу церковные установления научили нас предпочитать прямое положение тела в молитве, этим ясным напоминанием как бы переселяя наш ум из настоящего в будущее. А всякий раз, когда мы преклоняем колена и встаем, действием показываем, что через грех мы пали на землю и человеколюбием нашего Творца призваны на небо.

Не достанет мне и дня, чтобы пересказать о всех не изложенных в Писании таинствах Церкви. Прочее оставляю. Само исповедание веры – вера в Отца и Сына и Святого Духа из каких у нас Писаний? Ведь если мы на основании предания о крещении, как того требует благочестие, излагаем исповедание, сообразное с крещением, поскольку мы обязаны веровать так, как крестимся, то пусть дозволят нам по такому же соответствию воздавать славу, сообразную с верой. А если отвергают образ славословия как не изложенный в Писании, то пусть дадут нам изложенные в Писании доказательства исповедания веры и всего прочего, что нами перечислено. Кроме того, когда так много такого, что не изложено в Писании и, однако, имеет столь великую силу в таинстве благочестия, неужели не дозволят нам одного слова, дошедшего до нас от отцов? Оно, как мы обнаружили, сохранилось в неповрежденных Церквах из-за естественно соблюдаемого обычая, имеет немалую важность и в значительной степени придает силу таинству.

Толкование

Духоборцы порицали славословие Святого Духа, которое некогда предложил Василий Великий вместе с православными, заключив его в таком кратком тропаре: Слава Отцу и Сыну со Святым Духом. Этот тропарь прославляет Святого Духа вместе с Отцом и Сыном и, значит, доказывает Его единосущие с Ними. И поскольку духоборцы порицали этот тропарь и говорили, что в Божественном Писании нет этого предлога «со», то Василий Великий показывает в настоящем правиле, что не только этот предлог «со», но еще и многое другое, что можно найти в Церкви, отсутствует в Святом Писании, однако неизменно хранится наравне с записанным в Писании. Ибо то, что хранится Церковью, в общем и целом можно разделить на два вида: догматы и проповедь, причем проповедь записана в Ветхом Завете и особенно в Новом, почему она возвещается всем, а догматы переданы через тайное апостольское предание, не записанное, но устное, почему о них умолчано и они остаются тайными для большинства. Тем не менее и то и другое имеет для веры одинаковую силу, поскольку если мы станем отвергать неписаные церковные обычаи как не имеющие силы, то нанесем огромный вред проповеданной нам в Евангелии вере, обратив ее в пустое название[215].

После этого святой перечисляет соблюдаемое по неписаному преданию, как например, крестное знамение[216] и обращение при молитве на восток. Нет в Писании также слов, которые произносит иерей во время пресуществления Божественных Таин[217], потому что иерей произносит не только Господни слова[218] и не только слова апостола, но и прибавляет другие слова, прежде и после Господних, которые не записаны в Божественном Писании, но известны из тайного предания и имеют великую силу при совершении таинств. Не написано также и о благословении воды, елея и самого крещаемого при крещении, и о том, что всякого нужно крестить через три погружения и восстания, и об отрицании от сатаны и сочетании со Христом, что обыкновенно делает приходящий креститься.

Причина, по которой отцы (т. е. апостолы или их преемники) не записали догматы, но передали их негласно, т. е. не через Писание, а через неписаное слово, в том, что иначе догматы подробно изучали бы и из-за привычки многие стали бы ими с легкостью пренебрегать. А отцы хорошо знали, что молчанием таинственное хранится в святости и славе и что если некрещеные не могут взирать даже на символы таинств, то тем более непозволительно распространять среди них учение о таинствах, предавая его писанию. Да и сама неясность, которой пользуется Божественное Писание (в особенности Ветхий Завет), делая к пользе читающих трудно постижимым смысл догматов, – тоже вид умолчания.

Сказав об этом, святитель затем объясняет смысл и причины некоторых тайных неписаных обычаев, например: при молитве мы обращаемся на восток, потому что ищем своего отечества, т. е. насажденного на востоке рая; стоя молимся в воскресенье не только потому, что верой воскресли со Христом и должны искать вышнего, но и потому, что воскресный день – это, по-видимому, как бы образ и печать будущего века, в котором все воскреснут. Потому Моисей называет этот день, как начало дней, не первым, но единым. Это и восьмой из числа предыдущих дней, согласно Богослову, являющий поистине оный восьмой, невечерний и несменяющийся день, который наступит после скончания этого седмичного века. На этот день указывает и Давид в некоторых надписаниях псалмов, а именно 6-го и 11-го, надписывая их «о осьмем»[219].

Вся Пятидесятница тоже является напоминанием об ожидаемом в будущем веке воскресении, потому что точно так же, как окружность круга начинается в одной точке, огибает один центр и оканчивается в той же точке, отчего круг кажется не имеющим начала и конца, так и Пятидесятница начинается от Воскресения (Светоносного) и, обращаясь через шесть промежуточных воскресений, на восьмой воскресенье оканчивается, почему она подобна также веку, которому свойственна безначальность и бесконечность, согласно Григорию Богослову (Слово на Рождество Христово)220 [221]. А поскольку и Пятидесятница является образом будущего века, церковные правила (имеется в виду I Всел. 20, прочти его) предписывают нам молиться стоя, а не коленопреклоненно. И это ради того, чтобы прямое положение тела переносило наш ум от настоящего века к будущему, ведь всякий раз, когда мы встаем на колени и поднимаемся, мы тем самым показываем, что грехом мы низведены на землю, а человеколюбием Божиим возведены на небеса (см. примеч. к I Всел. 20).

Затем святой добавляет: оставляю все прочие неписаные таинства Церкви и спрашиваю, из какого Писания мы взяли исповедание веры, т. е. «веруем в Отца, Сына и Святого Духа», если привести дословно? Если духоборцы скажут, что это у нас из предания Господа о крещении, поскольку Он сказал: Крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа222, то пусть нам дозволят и славословие Троице воздавать сообразно с верой, поскольку и исповедание веры у нас сообразно с крещением, т. е. поскольку мы говорим, что веруем в Отца, Сына и Святого Духа, постольку пусть дозволят нам говорить и «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу» или «со Святым Духом». И если они утверждают, что этого славословия нет в Писании, то отвечаем, что нет там и исповедания веры, и всего прочего, о чем мы сказали выше. А если духоборцы соглашаются со столь многочисленными и имеющими столь важное значение для веры неписаными преданиями, то почему бы им не дозволить и нам одно слово, содержащееся в этом славословии, т. е. предлог «со» или союз «и», который передан отцами Православной Восточной Церкви (и особенно Григорием, чудотворцем Неокесарийской Церкви), когда это слово имеет большое значение для веры в Святую Троицу[223]?

Того же Василия из 29-й главы того же сочинения

А на то возражение, что славословие «со (σύν) Духом» не засвидетельствовано и не отражено в Писании, отвечаем: если не принимается и ничто другое, не изложенное в Писании, то пусть не принимается и это, а если весьма многое, касающееся таинств и не изложенное в Писании, у нас употребляется, то вместе со многим другим примем и это. И я думаю, что держаться и не изложенных в Писании преданий – это апостольское установление. Ведь апостол говорит: Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам (1Кор.11:2) и держите предания, которые вы приняли или словом, или посланием (см. 2Фес.2:15). Одним из таких преданий является, конечно, и настоящее славословие, которое первоначальные установители передавали своим преемникам и долговременным обычаем (оно употреблялось постоянно в течение долгого времени) укоренили в Церквах. И если за неимением письменных доказательств мы представили бы вам, как в суде, множество свидетелей, то неужели не получили бы от вас оправдательной) приговора? Думаю, получили бы, ведь при устах двух свидетелей, или при устах трех свидетелей устоит всякое слово (Втор.19:15). А если бы мы ясно доказали вам, что и давность – в нашу пользу, то не признали бы вы справедливость наших слов о том, что нас и суду подвергать не должно? Ведь древние догматы некоторым образом внушают к себе благоговение: древность, словно некая седина, делает их достойными уважения.

Толкование

И это правило сообщает о неписаных церковных преданиях, говоря, что духоборцы не принимают славословие Отца и Сына «со Духом» из-за того, что его нет в Писании. Однако если мы не принимаем любой другой обычай, не засвидетельствованный Писанием, то пусть не будет принят и этот, но если таких обычаев в Церкви множество, то пусть с прочими будет принято и славословие Духа со Отцом и Сыном. Ведь апостол научил нас хранить и неписаные предания: Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам. И еще: Держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим. Одно из этих преданий – славословие Святого Духа, которое наши предки, передавая последующим поколениям, укоренили в Церквах долговременным употреблением и обычаем. И потому если, предположим, за славословие «со Святым Духом» мы стали бы судиться и, не имея письменных доказательств, привели много свидетелей, то разве не одержали бы победу? Конечно, одержали бы, потому что при устах двух свидетелей, или при устах трех свидетелей устоит всякое слово. А если бы мы еще доказали, что и древность, и долговременность содействуют нам в этом деле, то неужели не сделали бы и сам суд над нами совершенно ненужный, поскольку сразу стало бы ясно, что победа за нами? Ведь издревле утвердившиеся обычаи у всякого вызывают почтение к ним и всякого убеждают, потому что они достойны уважения и благоговения за свою древность[224].

И затем святой ссылается в той же главе на множество древних свидетелей, особенно на писавших об этом святых, которые иногда славословили так: «Слава Отцу и Сыну со Святым Духом», а иногда так: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу»225.